– Не подскажите, как пройти к площади Менял? – спросил он у первого встречного и, получив неожиданно подробные наставления, поспешил по указанному маршруту.

Вот, наконец, и бело-желтое здание российского посольства. Он узнал его по часам на фронтоне. Стрелки замерли на цифре 11.

«Фух, надеюсь нам здесь не откажут», – пробормотал он и дернул на себя створку ворот. Ворота громыхнули, но не открылись. Они были заперты. Что за черт?!

Только сейчас Серафим заметил, что двор перед особняком подозрительно пуст. Высокие окна казались безжизненными. За ними – ни движения, ни огонечка.

Серафим в ярости дернул на себя створку еще раз. На шум из каменной будочки к нему вышел старик сторож в синем мундире с приколотой к лацкану трехцветной кокардой. Подслеповато сощурившись, спросил:

– Что шумите, месье?

– Я – русский подданный и мне срочно нужно видеть графа Куропатова.

– Увы, месье. Боюсь, что вы опоздали. Русское посольство покинуло город.

– Покинуло?! Как? И давно?

Старик задрал голову к фронтонным часам:

– Да уже с полчаса тому назад…

– И куда? Куда они поехали?

– Известно куда: домой в Россию… Сейчас, сами знаете, какое время. Все иностранцы бегут из Парижа…

Но Серафим уже не слушал. «Все кончено!» – в отчаянии подумал он, с ужасом глядя на стоящую рядом Козетту. А та посмотрела на него ясными, абсолютно счастливыми глазами и вдруг выдула огромный белый пузырь. Серафим совсем забыл, что по дороге сунул ей жевательную резинку. Пузырь громко хлопнул и сдулся, а вылупившийся на девочку сторож вздрогнул от неожиданности. Довольная произведенным эффектом, Козетта уже запихивала жевачку в рот, явно намереваясь повторить представление.

А Серафим замер осененный внезапной идеей. Представил карту Европы, местоположение на ней Парижа, границу России. Помнится, в школе у него всегда были по географии пятерки. Чего не скажешь про историю.

«Только бы тот человек в сюртуке никуда бы не делся со своим воздушным шаром и не поменялось направление ветра,» – мысленно взмолился легионер и с замиранием сердца глянул на таймер. Нет, ветер не поменялся, а вот времени до «прихода» оставалось совсем в обрез: тридцать пять минут…

17

Публики на площади почти не осталось, вероятно, из-за начинающего накрапывать дождя, но воздушный шар, по счастью, был на месте. Корзину в этот момент по приставной лесенке покидали две какие-то молоденькие дамочки. Уже знакомый Серафиму седой человек в сюртуке помогал им сойти. Дамочки, что-то возбужденно щебетали, а седой, снисходительно щурясь, кивал им в ответ. Двое крепышей-ассистентов закрепляли удерживающие шар канаты, еще один возился около лебедки.

Подойдя к седому, который к тому времени уже успел раскланяться со своими пассажирками, легионер без обиняков заявил:

– Мне нужен ваш шар.

– Катаний сегодня больше не будет, месье. Видите, что творится с погодой, – сухо ответил тот и, обращаясь уже к своим ассистентам, добавил. – Ребята, сдувайте шар! На сегодня все.

– Вы не поняли.

Легионер спустил с рук Козетту, и отвел в сторону полу камзола, так чтобы было видно автомат.

– Нам нужен Ваш шар. И побыстрее.

– Но позвольте, месье…, – начал было господин в сюртуке, но увидев направленное на него дуло, как-то странно клокотнул горлом и замолчал. Глаза его удивленно расширились.

– Что это?– выдавил он, наконец, из себя. – Какое-то оружие? Вы мне что угрожаете?

– Типа того, – кивнул Серафим, на всякий случай, пряча Козетту за спину.

Прислушивающиеся к разговору ассистенты тут же придвинулись. Лица их были угрюмы. У одного в руке блеснул нож.

– Ребята, не доводите до греха, – повернулся к ним Серафим и для острастки пальнул в воздух. Короткий и грозный фамасовский «рык» мгновенно охладил ассистентов. Они бросились врассыпную. За ними рванул и господин в сюртуке, но Серафим успел ухватить его за шиворот.

– А ты погоди. Покажешь, как твоим шаром управляться. Давай-ка полезай в корзину. А мы за тобой…

Несчастному ничего не оставалось, как повиноваться.

– Ну что: полетаем немного? – обратился легионер к Козетте.

Та удивленно распахнула глаза, спросила недоверчиво :

– Но ты же говорил, что маленьким нельзя?

– Сегодня можно, Козетта. Сегодня можно все, – улыбнулся он, подсаживая ее в корзину и забираясь следом…

Шар управлялся довольно-таки просто: между ним и корзиной была подвешена жаровня с тлеющими углями, которая постоянно наполняла шар горячим воздухом, а для усиления его подачи использовалась, влажная солома и перья, лежащие подле в мешке. Рядом с мешком стоял бурдюк.

– Здесь вода, – пояснил человек в сюртуке. – Она нужна для того, чтобы…

– Это понятно, дальше…, – резко прервал его легионер.

– Дальше крутим лебедку…и шар поднимается. Только кто будет крутить ее сейчас? И вообще это безумие, в такую погоду…

Голос его дрожал.

– Лебедку? А, зачем нам лебедка? – ухмыльнулся Серафим и, выхватив нож, стал споро перерезать удерживающие шар канаты. Вместе с лебедочным их было три. Увлекшись, он на мгновение выпустил из виду человека в сюртуке, а тот с отчаянным криком вдруг перевалился через край корзины, и, очутившись на земле, со всех ног бросился прочь. При этом он заметно прихрамывал.

– Помогите! Караул! Грабят! – не переставая, вопил человек в сюртуке. Добежав до середины площади он, вдруг остановился и, обернувшись, погрозил Серафиму кулаком.

– Безумец! Ты и твоя девчонка разобьетесь! – закричал он, почти срываясь на визг. – И поделом! Слышите?! Поделом!

Тем временем, лишенный привязи шар стремительно набирал высоту. Сильный порыв ветра властно подхватил его и понес на северо-запад. Во всяком случае, такое направление показывал таймер. Влажность при этом была почти стопроцентная. Площадь с кричащим на ней человеком, быстро превратилась в маленький зажатый домами пятачок, а потом и вовсе скрылась за почерневшими от времени крышами с закопченными печными трубами.

Серафим посмотрел на Козетту: не напугал ли ее человек в сюртуке? Не боится ли она высоты?

–Тебе не страшно?

– Конечно же нет, дядюшка Серафимушка. С тобой я ничего не боюсь. Летим, прямо как ангелы… Нет, это ты ангел.

«Я уж точно не ангел, – подумал Серафим. – А вот ты, пожалуй, да».

Снизу их заметили: им махали руками, слышались приветственные крики. Пролетающая мимо ворона, удивленно каркнула и даже несколько раз облетела вокруг шара, чем немало развеселила Козетту.

       Привстав на цыпочки и вцепившись обеими руками в край корзины, она во все глаза смотрела на проплывающий внизу Париж, на Сену, широкой серой лентой разрезающую город на две почти равные части. Нотр-Дам-де-Пари приветливо сверкнул на солнце своим знаменитым круглым окном. Серафим почему-то вспомнилось, как прошлым летом около этого собора он познакомился с двумя хорошенькими немецкими туристочками, со всеми вытекающими из этого знакомства пикантными и весьма необременительными последствиями…