ненавистью. Разгневанный принижением военного ремесла Кербер порывался сказать что-нибудь колкое в ответ, но смог вовремя взять себя в руки и положить конец бессмысленной перепалке.

— Чего мы добиваемся от Прометея? Хотелось бы знать, за что идет война на этот раз.

— Я и сам толком не сведаю. Со слов Бога, Гаиа грозит опасность, но раскрыть ее подробности он не посчитал необходимым. Не исключено, что вся затея обернется путешествием впустую.

— Тогда позвольте узнать, какой интерес советника Ареса в этом всем? Если Титан написал несколько скомканных строк и позвал феорию, то почему едете вы?

— Таковы были условия покровителя: либо я, либо никто.

— И вы согласились? Руководствуясь чем? Желанием посмотреть на мир перед смертью?

— У меня имелись на то веские причины. — Сол не мог сознаться, что не справился с охватившей его тревогой и полностью доверился сердцу, как наивный юнец.

— Ну да, не наших голов дело. — Керберос скорчил саркастическую гримасу и сдался. — Вы на коне ездить умеете?

— Разумеется, — не раздумывая ответил советник.

— Когда последний раз сидели в седле?

— Уже не припомню. Должно быть, лет тридцать назад.

Кербер прикрыл глаза и громко выдохнул.

Солон разложил некоторые вещи в седельные сумки, а опустевший мешок закрепил сверху, проверив надежность крепления несколько раз. Будучи помоложе, он действительно выезжал за пределы города верхом, но с тех пор его тело покинули сила и ловкость, а на боках и животе появился жир. Сол не был уверен, что совладает с животным.

Солдаты одним привычным движением запрыгнули на коней и взяли поводья в руки, сдерживая порывы особенно бойких жеребцов убежать. Советник внимательно наблюдал за ними, пытаясь вспомнить, как делал это сам. Ничего сложного в том, чтобы поставить правую ногу в стремя и забросить свое тело наверх, не было, однако дряблые мышцы старика, привыкшего сидеть за столом и часами копаться в папирусах, могли подвести его и поднять на смех перед крепкими воинами. Он предпринял первую попытку сесть в седло, но оттолкнулся слишком слабо и лишь нелепо покачнулся, продолжив стоять одной ногой в стремени — послышались тихие смешки. Собравшись с духом, кряхтящий Солон прыгнул еще раз и избежал позора.

Однажды выученные основы забыть уже было нельзя. Сол ударил животное пятками по бокам и двинулся вперед, направив лошадь по дороге при помощи поводьев.

— Что-то вы все же умеете. — Кербер поравнялся с советником и направил колонну к городским воротам. — Предупреждаю заранее, дальше у вас власти не будет. Ради своей же безопасности засуньте всю напыщенность высшего света себе в зад и слушайтесь меня. И снимите брошь с груди, пока к нам не сбежались бандиты со всего Гаиа.

— Не надо так со мной разговаривать. — Убрав охваченный пламенем золотой меч за пазуху, старик насупился. — Я не один из ваших мальчиков, не имеющих право голоса. Ваше поле — ваши правила, но терпеть нахальство и молчать я не стану.

— Как угодно, только делайте это как можно реже. — На лице Иоанну появилась мерзкая улыбка.

Город еще не проснулся после долгого сна, поэтому центральные улицы пока были полупустыми. Солон смотрел на Лонче с высоты, с нескрываемым интересом разглядывая сторонящихся коней обывателей — они радовали его глаз своей опрятностью и в меру дорогими одеяниями. Бог войны всегда тратил на любимое дело огромные ресурсы, но даже он за тысячи лет правления пришел к простой истине, что сытый народ — верный народ. Тем не менее среди достойных людей то и дело мелькали маленькие беспризорники в грязной одежде, со спутанными волосами и кляксами на лице. Лишившись родителей в совсем юном возрасте, им было уготовано единственное будущее, выражающееся в нищете и воровстве. Сол одно время пытался это изменить, инициировав постройку военных лагерей, специализирующихся на воспитании таких детей. Гвардия ходила по всему городу и отлавливала юрких мальцов, избавляя честный люд от проворных карманников и назойливых попрошаек — через несколько лет бездомная малышня должна была пополнить ряды армии свежей кровью. Все могло бы сложиться, знай Солон заранее, что эти маленькие ублюдки готовы отказаться от всех благ цивилизации, лишь бы не иметь дел с государевыми служителями. Они сбегали, проказничали и даже забили насмерть двух солдат при помощи выданных им деревянных мечей, размозжив кисти рук и лица мужчин до такой степени, что собратья последних смогли опознать трупы только по личным вещам. Арес быстро прикрыл инициативу советника, наказав ему больше не лезть в дела Исократа Чакона. Но смотря на измазанных в грязи детей, Сол вдруг загорелся желанием вновь реализовать свою идею, кардинально изменив подход к детям.

— Братья, подайте на хлеб! — Мужчина в обносках сидел на крыльце таверны с обмотанной культей вместо правой руки и тянул раскрытую ладонь к проходящей мимо колонне, прося милостыню.

— Позор тебе, калека! — крикнул кто-то из всадников. — Снова просишь на опохмел и врешь об этом. Подними зад и найди работу. Где-нибудь пригодится даже такой, как ты.

Солон вытащил из кошеля монету номиналом в одну драхму и бросил ее мужчине, когда проезжал мимо.

— Благодарю, уважаемый!

— Зря. — Кербер смотрел вперед безучастным взглядом. — Он действительно пропьет деньги.

— Я полагаю, солдат, лишившийся руки на войне, видел в жизни достаточно боли, чтобы иметь право забыться. Рано или поздно он либо умрет в горячке, либо одумается и покончит с выпивкой. Всяко лучше, чем появление еще одного бандита на улицах Лонче, хоть и неполноценного.

— Таки вы признаете заслуги воинов? — удивился Керберос.

— И всегда признавал. В конце концов, у нас один покровитель. Просто многие солдаты по неизвестной мне причине упорно не хотят считать не державших оружия в руках мужчин таковыми.

— Неужели? — Иоанну взметнул брови.

— Расскажите о предстоящем нам пути. — Сол не желал вновь разжигать бестолковый спор.

— Мы направляемся в портовый город Физе. Не близкий свет, но это лучшая отправная точка, чтобы попасть к Восточному океану, избежав встречи с кораблями Артемиды.

— И сколько времени это займет?

— Все зависит от вас, советник. Можно успеть за две недели, если ехать галопом с парой остановок днем и полноценным привалом ночью, но, вероятно, вам будет тяжело держать быстрый темп, и все растянется на долгий месяц.

— Ставлю срок в четырнадцать дней, за который