— Как оно? — Икароса смутило затянувшееся молчание. — Мама?

Мелина уперлась в ладони и беззвучно рыдала.

— Ты так долго к этому шел! — Она взглянула на своего взрослого мальчика красными глазами и вытерла вытекающую из носа соплю, совсем не устыдившись. — Превозмогая все трудности, боль и мысль, что все может оказаться напрасно. Я так горжусь тобой, так горжусь! Ты станешь одним из лучших Героев! Сердце матери подсказывает мне, а оно не ошибается. Не ошиблось, когда было девичьем, не ошибется и сейчас.

Каро обнял матушку, ощутив прилив утерянных в тронном зале спокойствия и уверенности.

К приходу молодого человека Аретуса организовала интимную атмосферу, затейливо расставив свечи для создания приглушенного света и разлив по чашам вино из амфоры[39], находившейся в тайнике ее родителей. Посвежевший Икарос вернулся к любимой через полчаса, предвкушая долгую ночь.

— Насколько разумно пить перед грядущими тренировками? — Рета заметила перемену настроения, но разговор об этом решила не заводить.

— Капля здоровью не повредит.

Они сделали по глотку терпкого напитка.[39 - Большой, суживающийся книзу узкогорлый сосуд с двумя ручками, состоящий из глины.]

— Хочу показать тебе метку. — Не дожидаясь согласия, девушка сняла с Каро пояс с ножнами, усадила его на апоклинтр, и подняла край хитона до самого живота, оголив все, что находилось ниже.

Он облизнул губы и притронулся к грубой коже. Расположенная на бедре лоза, с растущими на ней крупными листьями, опоясывала исполненный в точности до малейших деталей Трезубец Посейдона, направленный острием вверх, прямо к пупку. Юноша хотел рассмотреть рисунок получше, но его взгляд постоянно соскальзывал выше — он больше не мог и не хотел сдерживать желание близости. Резко поднявшись на ноги, Икарос одним движением сорвал с красивого женского тела хитон, полностью оголив Рету, схватил ее за ягодицы и поднял на руки, крепко прижав к себе и страстно поцеловав в губы. Горячая и пылающая любовь охватила их с ног до головы.

Аминтас

— Почему ты так жесток ко мне? — Лежащей на груди мужа Десме не давала покоя мысль, что он вновь отправляется в плаванье.

— Ты здесь ни при чем. — Амин рассматривал ночное небо за окном. — Я не могу спать спокойно, пока неподалеку отсюда существует неизведанная мною угроза, как и не имею права допустить развития событий, при котором она доберется до Афемеона и затронет мирный люд. В том числе тебя и Зойла.

— Есть множество других навархов, которые могли бы справиться с этой задачей. Не надо отговорок, я знаю, как проходят ваши встречи с Прометеем. Это ты уговорил его, ты предложил ему свою кандидатуру.

— Да. — Аминтас не стал увиливать. — Потому что хочу разобраться с этим лично. Я не привык перекладывать свои обязанности на кого-то другого.

— У тебя есть и супружеские обязанности. О них ты почему-то совсем забыл.

— Ты знала, за кого выходишь, знала, какими затяжными могут быть дозоры, и добровольно согласилась на томительное ожидание.

— И сегодня за свою верность я получила пропитанные безразличием слова и новость о еще одном морском путешествии.

Аминтас устало вздохнул, вылез из-под Десмы и повернулся к ней спиной.

— Пора спать.

— Ты все еще любишь меня? Испытываешь ко мне хоть что-нибудь? Я так давно не слышала от тебя теплых слов, так давно не знавала твоего сильного тела, что уже и забыла какого это. Теплятся ли в Аминтасе Ликайосе еще чувства, или служба поглотила его с потрохами?

Мужчина обернулся и навис над женой, принявшись нежно гладить ее по щеке.

— Дес, я просто очень боюсь. Впервые за долгое время меня окутал страх перед неизвестностью. Я не могу думать ни о чем, кроме этого — заслуженный отдых дома будет сравним с заточением в темнице. Прости, Дес. Я обещаю, что после возвращения полностью посвящу себя семейной жизни. В частности тебе. — Он поцеловал ее в губы и лег обратно, с непередаваемым удовольствием погрузившись в сон.

Женщина тупо смотрела в потолок, терзаемая охватившей ее душевной болью. Она чувствовала, что дело вовсе не в страхе. У Амина и раньше бывали тяжелые дозоры, которые беспрерывно следовали друг за другом и растягивались на длинный и напряженный год, но он всегда находил силы и время, чтобы уделить ей внимание. «Может, я перестала его привлекать?» Она заглянула под покрывало, на свою маленькую, но в силу возраста уже висящую грудь, на белые полоски растяжек в районе бедер, на немного выпирающий животик и едва не проронила слезу от досады. «Я больше не возбуждаю его, — с горечью подумалось ей. — Должно быть, какая-то молоденькая шлюха ублажает моего мужа на корабле!» Обида за мгновение сменилась на гнев, и у Десмы появилось резкое желание поколотить лежащего рядом Аминтаса, вцепиться ему в горло и душить до тех пор, пока он не сознается в измене.

Она закрыла глаза, громко выдохнула и привела дыхание в норму, успокоившись так же быстро, как и возбудившись. Ее истерика лишь все усугубит, сбив мужа с толка. Не следует забивать Амину голову новыми переживаниями перед тем, как ему придется держать в руках меч и отчаянно сражаться за свою жизнь — Дес с толком и расстановкой расспросит его обо всем после возвращения, а до тех пор ей предстоит мучиться в догадках.

Женщина перевернулась на бок и предалась воспоминаниям об их первой встрече. Аминтас тогда носил длинные волосы и славился непомерным количеством девушек, побывавших в его постели, которых могучему красавцу даже не приходилось соблазнять — они сами раздвигали перед ним ноги. Он был оправдано высокомерен, весел и слегка заносчив, из-за чего отец, являвшийся в то время навархом, частенько отчитывал находившегося в его команде сына, требуя от него терпения и внутренней гармонии.

Однажды их корабль возвращался из дозора и пришвартовался у скромного острова под названием Великан, прозванного в честь поистине высокой горы, у чьего подножия, при большом желании, можно было разглядеть громадное человеческое лицо. Десма в точности помнит тот вечер, когда увидела Амина в порту, покупая рыбу: высокий, статный, темноглазый молодой человек с редкой щетиной, в которого она тут же влюбилась. Дес считалась едва ли не первой красавицей в своем поселении, поэтому Аминтас сразу разглядел в ней спутницу на ночь. Он подошел к девушке с