Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 1 - Борис Яковлевич Алексин

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 92
Перейти на страницу:
ведёт жестокие бои с рвущимися вперёд полчищами фашистов, а ему, как врачу-хирургу, приходится очень много работать. Сообщал он также, что пока здоров, ни в чём не нуждается. Свою гражданскую одежду, в которой был призван в армию, он, как и многие другие, отправил домой. Кстати сказать, этой одежды Катя так и не получила. Как стало известно уже после войны, все посылки были задержаны в городе Тихвине и достались немцам, захватившим этот город.

После этого в течение почти двух месяцев от Бориса не было никаких вестей. Это тревожило, и по ночам Катя часто плакала, скрываясь от детей. Теперь, по новой своей должности — завотделом кадров, она стала заведующей и спецотделом, это заставляло её часто выезжать в районный центр, посёлок Майское. Там по служебным делам ей приходилось бывать в райвоенкомате, и она ближе познакомилась с военкомом Ерёменко.

Тот, гораздо лучше осведомлённый в военных делах, успокаивал молодую женщину, старался оказать ей возможную поддержку. Утешая её по поводу долгого молчания мужа, он рассказал ей то, что было известно пока ещё далеко не всем. Рассказал, что фашистам удалось, сломив сопротивление Красной армии, успешно продвигаться в двух направлениях — к Москве и Ленинграду; что основные железные дороги, соединявшие эти два города, уже перерезаны немецкими войсками, и связь с Ленинградом и обороняющими его частями Красной армии очень затруднена. Это было слабым утешением, но всё же оно поддерживало силы Кати. К тому же работы и обязанностей у неё становилось всё больше и больше — не хватало дня и ночи. Как заведующая спецчастью она была связана с райотделом НКВД и получала от него дополнительные задания по проверке жителей станицы. В районе усиливался бандитизм, видимо, развивали свою деятельность вражеские агенты, которые до сих пор сидели, притаившись. Времени у Кати о том, чтобы думать о себе, почти не было. Требовали заботы и дети, ведь самой старшей Эле исполнилось всего 13 лет, и, хотя она и являлась основной помощницей матери, но положиться на неё целиком было всё же нельзя.

Хорошо ещё, что пока, при быстром сокращении продтоваров в сельпо, удавалось добывать кое-что через завскладом завода Прянину, жену бывшего секретаря партячейки (её муж тоже был на фронте), да и со своего огородика уже кое-что удавалось получить. Хуже было с одеждой, ведь ребята совершенно обносились, пока Борис учился. Надеялись постепенно их одеть, а тут сразу его новая учёба, а за ней через полгода война. Так детишки и остались в старой одежонке, из которой выросли, да она уже и износилось до невозможности. На починку, стирку и штопку уходила значительная часть ночи. Хорошо ещё, что летом, в жару, младшие бегали в одних трусиках, но ведь приближалась осень, холода. Нужно было подумать и об одежде для Элы — с 1 сентября она пойдёт в школу, да и младших стоило бы немного приодеть, они в детсад ходят. Пришлось все полученные деньги израсходовать на это дело. В сельпо мануфактуру вымело, как метлой. Почти ничего не удавалось купить в магазинах Майского. Единственный источник — базары в Муртазове и в Майском, где можно было кое-что купить с рук, конечно, по баснословным ценам.

А тут на Катю свалились новые несчастья: возобновил свои настойчивые нахальные ухаживания директор завода Текушев, да к нему присоединился и главный бухгалтер Танчиянц. Спасибо ещё, что за неё заступались работники НКВД, а также райкома партии. Оба эти «ухажёра» вымещали свою злобу и неудачу на ней, притесняя её всякими мелкими придирками на работе, взваливанием все новых и новых обязанностей, затрудняя ей получение какого-либо снабжения с завода.

Единственным местом отдыха для неё в это время был роддом. Матрёна Васильевна и Елизавета Васильевна относились к ней добросердечно, сочувствовали и помогали чем могли.

В станице неизвестно откуда повыползали старые казаки, сидевшие до войны тихо и не подававшие голоса, и теперь Катя, иногородняя, да ещё «виноватая» в мобилизации их сыновей на фронт, как завотделом кадров, чувствовала к себе всё более враждебное отношение.

Почему-то стал её недругом и фельдшер Чинченко, которого в своё время сменил её муж и который теперь вновь стал заведующим врачебным участком. Он старался при каждом удобном случае чем-либо её притеснить. Началось это чуть ли не с первых дней отъезда Бориса. В дальнейшем враждебное отношение к ней со стороны Чинченко и зажиточных станичников всё возрастало. Одним из проявлений этого явился и уход из дома Нюры, дочери одного из богатых казаков, служившей домработницей, и отказы в продаже необходимых продуктов — молока, яиц и т. п.

Конечно, в своих письмах, которые Катя продолжала аккуратно писать Борису, ни о каких горестях она не упоминала, а сообщала, что всё идёт хорошо, живут они вполне удовлетворительно. Кстати сказать, из всех этих писем Борис получил только два.

Он тоже, несмотря на все свои «похождения» и огромную трудную работу, свалившуюся так неожиданно на ещё мало подготовленного врача, писал ей не реже раза в месяц. Но связь с Ленинградом была уже прервана полностью, и из всех этих писем только к концу декабря 1941 года Катя получила одно. Из него она узнала, что Борис находился в Ленинградской блокаде, хотя он прямо не писал об этом, но иносказательно дал ей понять.

А тут вскоре в Александровку прибыли эвакуированные из блокадного Ленинграда семьи и несколько ребят из детдома. Конечно, директор завода заботу об устройстве этих людей возложил на Екатерину Петровну Алёшкину. Расселение их по домам станичников и на заводе создало дополнительные трудности в Катиной жизни. Кроме того, один из прибывших ребят тяжело заболел, и пришлось Кате бросить своих детей на произвол судьбы, чтобы везти его для лечения в город Орджоникидзе.

Все эти заботы подорвали Катино здоровье, нарушился обмен веществ, появились фурункулы, а лечение в амбулатории получить не удавалось. Пришлось ограничиваться своими домашними средствами и основательно помучиться.

Подняло дух сообщение о разгроме немцев под Москвой. Прочитав известие об этом в газетах, услышав его по радио, такие, как Алёшкина, Прянина и другие беднейшие жители станицы, конечно, стали надеяться, что этот разгром станет поворотным пунктом в войне, что теперь немцы побегут, а их мужья скоро вернутся домой. Прижали головы и те злопыхатели, которые до этого времени уже буквально не давали прохода иногородним.

Так, в ожидании радостных известий встретила семья Алёшкина новый, 1942 год.

Продолжавшие прибывать эвакуированные были в ужасно истощённом состоянии. Катя видела это, но надеялась, что её Борис, как служащий Красной армии, питается лучше. Всё-таки она собрала

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 92
Перейти на страницу: