— Это… Не военный объект… И не зона высадки…

— Ну почему же? — не согласилась рыжая, и не думая сбавлять обороты. — Очень даже военный! Видишь, как они тут все бегают? Как строем ходят? Как в войнушку играются?

— Пусть привыкают к нормальным отношениям, — припечатала метиллия. Этой и подавно оказалось до лампочки мнение каких-то там недавних внешников. — Или ты за свой авторитет в их глазах переживаешь? Да этих мальчиков уже не по одному разу залётные валькирии приходовали! Чего они там не видели?

И Триша сама пошла в атаку. Прижалась крепко, надавливая мягкой, пружинящей под её весом грудью, обняла за шею, впилась жарким берущим поцелуем. Я понимал, нужно или решать проблему радикально, или не дёргаться и сразу переходить к сладкому. А какого, собственно, чёрта?! Это — мои женщины. Я сюда не авторитет нарабатывать прибыл. Напротив, приехал, чтобы оторваться на местных за их прошлые прегрешения. Так пусть сразу прочувствуют, что такое Республика! Пусть поймут, кто здесь хозяин — да они и так это знают. Заодно и принятые у валькирий порядки лишний раз продемонстрируем…

Поняв, что окончательно продавили моё и без того хлипкое сопротивление, кошки принялись ожесточённо обсуждать, кто и где будет сначала. Однако я самым бессовестным образом прервал нарождающуюся семейную ссору, попросту повалив Тришу на тёплую, чуть пружинящую поверхность тактической площадки. Сёстры сразу отринули все споры и обиды, и сноровисто принялись переворачивать меня на спину. Завязалась короткая борьба, сопровождаемая рычанием, стонами и натурально кошачьим мурчанием. Наконец девочки добились своего, я оказался под ними, осёдлан и стреножен. Усаживаясь мне на лицо, Сай всем своим видом показывала торжество республиканской традиции — разве что нежно ласкающие моё тело ладошки, полные детского восторга глаза, да нескончаемый поток нежных слов, пополам с мурчанием, несколько выбивались из образа.

Однако сторонние наблюдатели оказались разочарованы: поля непроницаемым коконом прикрыли набирающий обороты сексуальный этюд. Несколько бойцов, до того лениво перестреливавшихся, наблюдая за развитием ситуации в среде «высокого начальства», не смогли сдержать разочарованного вздоха. Зрелище отвязного секса явно откладывалось… Удобная всё же штука — пелена мечника. Куда там поляризующей тонировке стёкол!..

Кошки менялись три раза. Когда же Сай попыталась пойти на четвёртый заход, и вроде бы даже согласовала это с сестрой, проблемы пришли, откуда не ждали. Я всё же проявил норов. Поднявшиеся для рокировки валькирии, попытавшиеся было присесть, не обнаружили меня на прежнем месте. Над площадкой разнёсся разочарованный рык. Триша метнулась ко мне, пытаясь уложить обратно, «в постельку», но я был настороже. Ещё не до конца поднявшись на ноги, резко ушёл с линии броска, проваливаясь ещё ниже. Встречный удар собранными в замок ладонями в область живота отбросил метиллию прочь, выкинув за грань пелены.

В воздухе взблеснули полоски убийственной стали. Это Сай включилась в игру. Пелена мигнула и погасла, открывая взору дисциплинированно отрабатывающих очередную тактику бойцов опасную картину отнюдь не показной сшибки двух кошачьих. Быстрый обмен ударами, серебристая сталь против белёсого звёздного металла — и мы резко разрываем дистанцию. Даже до стоящих в отдалении офицеров достал сопроводивший разбег фейерверк кровавых капель. У меня на торсе и у девочки на плече набухал цветок убийственного прикосновения — одинаково алый, сочащийся ручейками тяжёлой жидкости.

Я шагнул вперёд, на ходу снимая с пояса квадратик медицинского геля. Сноровисто обработал рану сестры. Удивительно, как мило кровавые дорожки сочетались с золотистыми ручейками волос… Они казались обрётшим маслянистую плоть продолжением роскошных прядей. Впрочем, девочка тоже времени зря не теряла, проделывая то же самое, но уже с моими ранами живота.

— Милая, тебе очень шёл этот цветок, — улыбнулся я, отступая. — Даже не хотелось его убирать.

— Твой меня возбуждал, — не согласилась рыжая. — Если не убрать его, всё могло бы возобновиться.

— Позже. На базе. Сможешь обновить.

— Я запомню.

Триша, как вылетела за границу боестолкновения, так теперь, словно ничего и не произошло, обходила свои владения. Будто так и нужно, будто произошедший конфуз — всего лишь часть нашей обычной игры, воспроизводимой от случая к случаю, от места к месту без существенных изменений. Хотя, в каком-то смысле так оно и было. Разве что попервости непривычно играть на глазах посторонних, но к этому, видимо, придётся привыкать. Нам теперь жить вместе до самой смерти.

Пока мы предавались экстравагантным игрищам, к охранителям прибыло пополнение. Погасив поля, я обнаружил себя в окружении серо-зелёного человеческого моря. Вновь прибывшие не участвовали в построении, не слышали моей прочувственной речи, а потому никакой субординации не соблюдали. На меня косились с откровенным сочувствием, в то время как сёстрам доставались оценивающие, но несколько опасливые взгляды. Парням облик роскошных красавиц был по душе, но только со стороны. Близко знакомиться с ними никто не спешил — знали, чем чревато…

— Господин Полномочный представитель! — выдал вдруг один из охранителей, с отличительными знаками младшего командора. В его глазах задорно поблёскивал отсвет иронии. — Мы думали, проверка боевого слаживания по-другому выглядит…

Солдаты вокруг грянули молодецким хохотом. Я было напрягся, но двойственность суждения бойца проняла и меня. Это мог быть лёгкий укор, что вместо проверки мы с валькириями заняты непонятно чем. А могла быть и вполне прозрачная отсылка на обычную практику валькирий, прибывающих в Казармы с отнюдь не рабочим настроем. Поэтому я лишь хмыкнул в ответ:

— По-другому, говоришь?.. Что ж, давайте проверять по-другому!

И нет, никакого рукоприкладства я себе не позволил. Коротко повторил свою речь, на этот раз в почти неформальной обстановке, а дальше мы всей ватагой проследовали на полигон — провожаемые совершенно нечитаемыми взглядами сестёр по стае. Я решил лично поучаствовать в учебном бое. Почувствовать подготовку парней на собственной шкуре. Это показалось неплохим способом реализовать намеченное. Или всё дело в соблазне?.. Жертвой которого уже стали боевитые валькирии, и неминуемо поддался единственный в стае кот?.. Лишь форма ответа на соблазн отличалась: у кошек — секс, у кота — бой. Заодно и у сестёр появится повод для возбуждения… На сей раз на вполне законный объект их извечной охоты, что характерно…

Сказать, что я увлёкся тренировкой — ничего не сказать. Оказывается,