Шрифт:
Закладка:
— Приказано встретить, господин…
— Полномочный представитель Ордена, с представителями фракции валькирий, — представился мужчина, внешне сохраняя ледяное спокойствие.
И тут Камила отпустило, он даже вздохнул немного свободней: сегодняшняя экзекуция явно не для рядового состава! Но тут же подобрался ещё больше, потому что об Ордене ходили слухи один другого нелепей. Говорили даже, что его бойцы способны выживать во внешних слоях звёздного вещества. С другой стороны, и про десант, в котором довелось служить самому Камилу, в своё время ходило не меньше дичайших преданий. Про звёзды, правда, не говорили, но вот про вакуум — вполне… А от вакуума и до звезды недалеко… Навсегда в память врезались слова его первого сержанта, звучащие сквозь недовольный рык: «Вы у меня, с… пернатые не то что под водой — в вакууме выживать научитесь! А если родина прикажет — то и на солнце ссаться станете, чтобы радиацию притушить». Видимо, этим родина уже… в смысле, приказала.
— …Господин Полномочный представитель Ордена! — закончил доклад боец, после того, как гость представился.
— А что тебе ещё приказано, младший командор?.. — иронично вздёрнул брови мужчина.
Камил застыл навытяжку, не смея даже двинуть шеей, но и из такого положения, глядя вроде бы сквозь высокое начальство, нет-нет, да косил взглядом, выхватывая отдельные фрагменты открывающейся ему картины. А посмотреть там было на что! Все прибывшие щеголяли обтягивающими комбинезонами формы Экспансии, с серебром отличительных знаков на теле. Поначалу, огорошенный резким появлением проверяющих, боец не придал должного значения прибывшим женщинам. Теперь же он смог оценить их во всех подробностях. Да уж, цветник в сопровождении орденца выходил знатный! Все три ветви были представлены, а у метиллии ещё и такая фигура, что… И рыжая, что то солнце, снежка… Даже зная, что перед ним на всю голову отмороженные валькирии, в постель к которым лучше не попадать, командор не мог победить свою кобелиную натуру и натурально пустил скупую мужскую слюну.
В своё время он специально просматривал некоторые официальные церемонии по головидению, чтобы иметь возможность лицезреть почти обнажённых республиканок… Но то — головидение, в натуре кошки смотрелись ещё эффектней. И ещё опасней. Потому что не один раз навещали Казарму, и всякий раз «снятые» ими его боевые товарищи предпочитали отмалчиваться о своих любовных похождениях, о которых громче всяких слов кричали свежие порезы и синяки.
— Я задал вопрос! — рыкнул орденец, выводя Камила из оцепенения. Тот всё-таки засмотрелся на женщин. Да и как на них можно не засмотреться?!
— Виноват, господин Полномочиный…
— Кошак. Без «полномочный», — нахмурился мужчина.
Эта реплика несколько выбила младшего командора из колеи. Он тупо уставился на высокопоставленного республиканца, на время даже позабыв про кошек вокруг.
— Младший командор, — цедя слова, начал выговаривать офицер. — В войсках Экспансии принято обращение по воинским прозвищам. Потрудитесь соблюдать.
— Слушаюсь, господин Кошак!.. Больше приказов не было.
— Хорошо. Тогда вот вам приказ: сопроводите нас к дежурному офицеру. Немедленно. Без докладов. Выполнять! — гаркнул мужчина, едва Камил собрался что-то спросить.
Напор республиканца был понятен, хотя и несколько подзабыт. Но старой выучки не вытравишь. Говорят, даже уволенные на гражданку по травме порой вытягиваются от командирского окрика… даже если это — травма ноги и сидят они в коляске. До армии Камил искренне полагал подобные истории анекдотом, но жизнь показала их глубинную правильность. Так что младший командор не стал задавать дурацких вопросов, а лишь коротко поклонился и собирался уже выполнять приказ, когда раздавшийся позади голос пригвоздил его к полу.
— Сёстры! — радостно и даже душевно прошелестел голос Старшего командора Лилиэн, единственной среди личного состава охранителей республиканки из Ядра Миров.
Эту бестию Камил откровенно побаивался, несмотря на всю её красоту. Командор не была валькирией, и прибыла, как он знал, после долгой работы в рядах Хозяйственной основы Экспансии. Однако всю сознательную жизнь воспитывалась по заветам Республики НОЧ, да ещё и принадлежала к какому-то древнему роду Метиллии, так что казалась недавним внешникам несколько странной, если не сказать больше. И скорой на расправу при столкновении с бардаком.
— Сестра! — ариала в лёгкой броне выступила вперёд и деловито проследовала куда-то за спину Камилу. Следом за ней устремилась метиллия.
Судя по звукам, за спиной уже вовсю обнимались. Потом раздались шепотки. Наконец Лилиэн почти в голос поинтересовалась:
— А что это там у вас за милый мальчик мнётся?
— Милый? Мнётся? Хм… Это не простой мальчик, сестра. Меч Республики прибыл проинспектировать ваш объект.
— Герой Дальней разведки? — явно удивилась республиканка. — Но мои вроде бы не разведка…
— Тем хуже для них, — пожала плечами ариала. — Пусть работает, а мы пока побеседуем с глазу на глаз…
Республиканки удалились, а Камил вдруг осознал, что всё значительно хуже, чем он полагал до того. Развернувшись на каблуках, командор направился вглубь коридора, чеканя шаг. Услужливая моторная память подсказывала правильные строевые движения — порядком подзабытые со времён прихода в их мир Республики. Ощутив, что республиканец и его спутница застыли, несколько шокированные его молодецкой бравадой, младший командор развернулся на сто восемьдесят градусов и гаркнул что есть мочи:
— Прошу господ офицеров следовать за мной!
Наше недолгое путешествие по коридорам завершилось в офицерской комнате. Я стоял и с интересом осматривался. Что ж, очень даже неплохо… Офицерский состав всегда умел устроиться с максимальным в их несколько стеснённом положении удобством. Комната имела размер метра три с половиной на три. Удобная кушетка призывно манила аккуратно уложенным сверху синтетическим покрывалом, с цветным изображением шара планеты. Этой самой планеты.
На светлом, в лазурь, покрытии стен мерцали крупные серебристые звёзды, очень достоверно имитируя раннее утро, когда ночь уже уходит, а день лишь стучится в дверь. Удобный письменный стол по правую руку с довольно удобным небольшим креслом. Голографические экраны на стене и над столом. И, конечно же, командор Зейд, собственной персоной. Стоит, вытянувшись в струнку, растерянный, с
