потеряв уже всякую на то надежду, родную речь.

* * *

– Добро пожаловать в Укьу, страну льуку! – сказал молодой человек, представившийся как Кудьу Роатан, сын короля. – Ты находишься в Татене, столице нашего скромного государства.

– Наш отец сейчас отсутствует, ибо подавляет мятеж, – вступила в разговор юная девушка по имени Вадьу Роатан, дочь короля. – Мы просим прощения за ужасное обращение, коему ты подвергся. Стражи не знали, что ты почетный гость из Дара, страны, которой мы всегда восхищались.

Они сидели в большом шатре, том самом, который Луан увидел сразу по прибытии в этот палаточный город. Его похожее на грот внутреннее пространство было устлано шкурами, а островки столиков и ширмы из костей и кожи разделяли сектора, предназначенные для вкушения пищи, сна, приема гостей, собраний двора и прочего: Луан пока еще не полностью сориентировался. На столе между собеседниками стояли блюда с ароматным жареным мясом, сделанные из черепов миски с густой похлебкой и костяные чашки, наполненные хмельным кисломолочным напитком, который льуку называли «кьоффир».

Прихлебывая суп, Луан вспоминал, с какой странной интонацией представители спасшей его семьи шептали слово «Дара». Не исключено, впрочем, что под действием горячечного бреда он что-то неправильно истолковал. В голове у него крутилось слишком много вопросов, чтобы копаться в таких мелких деталях.

Он решил действовать без обиняков и спросил:

– Откуда вы узнали про Дара? И как выучили наш язык?

Принц и принцесса многозначительно переглянулись.

– Это длинная история, – ответил юноша, снова посмотрев на Луана.

– Наверное, будет легче показывать, чем рассказывать, – добавила его сестра.

* * *

На этот раз во время перелета над сушей и морем Луан сидел в седле и был привязан ремнями. Управляла крылатым зверем – который назывался гаринафином – Вадьу, занявшая место в седле перед ученым. Этот гаринафин был гораздо мельче тех, что доставили его сюда, и Луан ощущал каждый взмах могучих крыльев, пока принцесса вела скакуна вдоль береговой линии.

– Узнаёшь эти корабли? – спросила Вадьу.

Не заметить то, о чем она говорила, даже с такой высоты было невозможно. В бухте под ними на якорях стояли двадцать с лишним кораблей, каждый размером с небольшой город. Эти суда были достойны памяти человека, мечтавшего соединить острова Дара подводными туннелями; размах проектов покойного императора находился почти за пределами понимания смертных.

– Так, значит, экспедиция Мапидэрэ все-таки прибыла сюда, – пробормотал Луан.

– Да, очень давно, двадцать с лишним лет назад! – крикнула принцесса, перекрывая шум ветра. – Я тогда еще не родилась!

А затем, пока они кружили над легендарным флотом городов-кораблей, ставших теперь безмолвными памятниками грандиозным планам Мапидэрэ, Вадьу поведала Луану о событиях, преобразивших мир льуку.

* * *

В течение десятилетий, если не веков, народ поросших мелколесьем степей вел простую жизнь кочевников-скотоводов, полагаясь на помощь своих крылатых товарищей гаринафинов: те охраняли стада, а также служили людям средством передвижения. Жизнь в Укьу была монотонной и однообразной, но вполне приемлемой.

Затем однажды, словно видение из древних мифов о создании мира, на горизонте вдруг возникла флотилия кораблей, громадных, как плавающие острова.

Прибытие чужеземцев из Дара перевернуло мир льуку вверх ногами. Гости показали льуку, насколько узок их мир и какого множества благ и выгод, связанных с развитой цивилизацией, они себя лишают, не уделяя должного внимания науке, искусству, этикету и прочему.

Создавалось ощущение, что до прихода дара льуку были всего лишь червями, ползающими в траве, даже не догадываясь, как высоко парит сокол, способный с одного взгляда лучше понять величие мира, чем черви, накапливающие опыт тысяч поколений.

Пришельцы из Дара оказались превосходными учителями, и льуку и их почетные гости долгие годы жили душа в душу. Вот так Вадьу и Кудьу освоили язык дара – у них имелись заботливые и талантливые наставники.

Но потом вдруг грянула беда. Гости из Дара пали жертвой некоей неведомой болезни и все до единого умерли в течение нескольких дней, как ни старались льуку спасти своих друзей и учителей.

– Вон там находятся их могилы, – проговорила Вадьу, направляя гаринафина по низкой дуге вдоль полосы земли поодаль от побережья.

Луан посмотрел вниз и увидел аккуратные ряды из тысяч сделанных из кости надгробий. Сами курганы были величиной с небольшую хижину в Дара. Зрелище повергло путешественника в безмолвную печаль. Какой ужас, должно быть, испытали Вадьу и ее соотечественники, видя, как их заморские друзья погибают столь непостижимым образом.

– Мы оплакивали их годами, – продолжала принцесса. – И отец дал клятву исполнить последнее желание пришельцев из Дара: похоронить их кости на родине.

Луан кивнул. Кон Фиджи учил, что души усопших не обретут покоя, пока не вернутся в ту землю, на которой родились. Вот по какой причине обитатели Дара всегда прилагали огромные усилия, чтобы непременно доставить своих мертвых домой, и вот почему массовые захоронения в чужих землях солдат, погибших во время восстания и войны между Хризантемой и Одуванчиком, так тяготили его соотечественников.

Однако наряду с этим Луан отметил также и некую странность. Могилы и надгробия были такими однообразными по форме и цвету, как если бы их сделали по заранее подготовленному плану. Может ли массовое захоронение, огромное кладбище, созданное после неожиданной эпидемии заразной болезни выглядеть таким аккуратным, таким… свежим?

– Мы почитаем людей Дара всеми возможными способами, – сказала Вадьу. – Адмирал Крита, который привел экспедицию к этим берегам, до сих пор смотрит на нас, так же как и глаза его супруги, женщины льуку, полюбившей его. Мы сохранили их головы по обычаю нашего народа, поместив на вершину флагштока перед великим шатром в Татене.

Луан кивнул. Это объясняло, откуда взялись два металлических шлема и мумифицированные останки голов, которые он видел висящими на шесте. Но какое-то смутное подозрение не давало ему покоя. То, как эти головы были выставлены, походило скорее на предупреждение, на жестокое торжество варварства. Но быть может, в нем просто говорят стереотипы, обусловленные узостью мышления? У народа льуку своя самобытная культура, свои обычаи, и Луан дал себе зарок не подходить к новому миру с собственными устоявшимися критериями.

* * *

По возвращении в Татен Луана Цзиа поселили в шатре, который делили принц и принцесса льуку. Объяснили они это тем, что, поскольку их гость из Дара – определенно ученый человек, ему полагается стать их учителем, а заодно жить с ними.

– Вот твоя книга, – промолвил Кудьу. Он благоговейно взял «Гитрэ юту» обеими руками и протянул ее Луану. – Ты, должно быть, невероятно умен и образован, раз имеешь при себе такой толстый том.

– В надежде найти способ помочь душам наших