после смерти графа она станет собственностью этого дурака. Он не заслужил такого счастья на ровном месте.

Надо же, убедил его, что этот остолоп Морозов Матвей сможет прикончить на дуэли Соколова с помощью Лучезарного, а тот даже не смог его применить! Хотя он тоже хорош… Повелся на его слова, как девица…

Ладно, все это уже в прошлом. Слава Богу, ему представился шанс исправить ситуацию. Булавка уже делает свое дело, так что теперь нужно просто подождать. Уж он-то теперь все возьмет в свои руки и не будет полагаться ни на кого. Почему все и всегда приходится делать самому?

В этот момент открылась дверь и в комнату вошла миниатюрная тайка. Девушка была очень красива. Стройная, изящная… На фоне ее грации, внушительные обнаженные груди, которые тяжело покачивались при каждом шаге, смотрелись как две небольшие дыньки.

Темные соски, как два вулкана торчали в разные стороны и заставили фюрста немедленно выкинуть из головы все деловые мысли. Он смотрел на улыбающуюся девушку и немедленно вспомнил зачем собственно приехал сюда.

По этим восточным девчонкам трудно определить возраст, но он был дал красотке лет двадцать. Хотя черт его знает на самом деле. Может быть ей было и все тридцать — поди их разбери этих таек.

Фон Аренстоф осмотрел ее с ног до головы и остался доволен. Эту девушку он видел впервые, а потому его возбуждение росло даже быстрее чем обычно. Очень она ему понравилась. И даже то, что обычно девушки были без трусиков, а эта почему-то пока была в них… Точнее в тонкой белой полоске, которую лишь по какому-то недоразумению называли трусиками.

Он бросил взгляд на обмотанное вокруг своих бедер полотенце и даже подумал, что может быть отложить массаж на потом и опробовать ее для начала?

Но потом решил, что торопиться ему некуда. Еще целый день впереди. Да и потом — девчонку всегда можно будет забрать с собой при большом желании. В конце концов он здесь особый гость, для таких как он есть и такая услуга.

— Господин… — девушка указала ему на теплый каменный стол для массажа.

Вот еще, здесь клиентов называли «господин», и это ему тоже очень нравилось в «Горячем шелке».

Фюрст отпил немного своего любимого клубничного сока, встал с плетеного кресла и подошел к каменному столу. Затем снял полотенце и лег животом на прогретый камень. Это был один из первых его любимых моментов.

Он закрывал глаза и расслаблялся… Чувствуя, как тело наливается приятным теплом и получает долгожданный отдых. Затем Аренстоф слышал как рядом с ним тихо стучат всякие скляночки, баночки, коробочки… Это тайка раскладывает свои штучки с ароматическими маслами и целебными мазями…

Сначала по его спине слегка проходятся ее руки, а затем она садится ему на спину и следует горячее прикосновение ее бедер… Легкая, совсем невесомая… Какие все-таки легкие эти тайки, как пушинки… Он уже давным-давно завел бы себе дома парочку, но вот супруга была бы против…

В такие моменты чувство времени покидало его. Сколько так проходило — пять минут, десять, двадцать? Неизвестно. Возможно даже он засыпал. В какой-то момент он просто понимал, что хватит массажа, и пора перейти к чему-то другому.

Но вот в этот раз что-то пошло не так… Едва его мышцы начали расслабляться, как вдруг ему показалось, что девушка на нем как-то странно напряглась. Это было необычно.

Лень было отрывать голову от массажного стола и спрашивать у нее что происходит, но видимо придется. Фон Аренстоф подумал, а не наказать ли ему эту новенькую сучку все-таки прямо сейчас?

Это была последняя мысль в жизни фюрста.

Острая боль пронзила его, и металлическая спица насквозь пробила шею. Фюрст открыл рот, чтобы позвать на помощь, но так и замер в немом крике и с раскрытыми от ужаса глазами.

* * *

К неудовольствию Сабурова, надолго я у него не задержался, хотя он и настаивал. Да куда задерживаться, я ведь на пару дней всего отпрашивался, и так слишком много времени потерял.

Ну а с учетом того, что после нашего знакомства с Лучезарным проснулся лишь к вечеру следующего дня, еще пару дней гостить, как просил Дмитрий Федорович, просто неудобно перед Шуваловым.

— Вот другие приедут с коробкой конфет и живут месяц, а ты привез полный ящик подарков ценных и день не посидишь, — бурчал князь-дракон, когда мы на дорожку чаевничали. — Хотя бы новостей мне Московских рассказал: кто с кем спит, кто перед кем шапку ломит, кто кого под монастырь подводит.

— Так я слышал плевать вам на новости-то московские, ваше сиятельство…

— Ну так-то да… Но все равно интересно, — погладил бороду Сабуров. — Ко мне ведь редко кто интересный приезжает. В основном так… культисты всякие на голову хворые, а с ними сам понимаешь какой разговор… Все про Драконий камень спрашивают, а ты персона любопытная, в новостях часто мелькаешь. Колька же не дурак, кого попало к себе приближать не будет — я его знаю, вот и поговорили бы на досуге.

— В другой раз как-нибудь приеду и поговорим.

— Брешешь, — махнул рукой князь-дракон. — Нужен я тебе как ежу футболка. Разве что еще один артефакт какой раздобудешь. Ладно, что уж с тебя возьмешь, молодой… А там кто его знает, может и в самом деле приедешь. Насчет артефакта объяснять, думаю, не нужно, просто так носить его в современной Российской империи не рекомендую — голову отрубят и не посмотрят, что Соколовым звали, понятно?

— Понятно. Значит он по классу запрещенных проходит, — кивнул я. — Кстати, я все думал пока не заснул, Лучезарный… он кто?

— Дед Пихто… — ответил Сабуров и хлебнул чаю. — Только не обижайся, Владимир Михайлович.

— Да не маленький вроде бы.

— Просто сложно объяснить кем является существо высшего порядка. Так что не забивай себе голову всякой ерундой — мой тебе совет, — он долил себе в чашку немного кипятка из расписного самовара. — Свезло тебе, граф, вот что я тебе скажу. Было бы мне интересно вызнать историю этого амулета и всю его дорожку с самого начала.

— Чего же вы с Лучезарным не поговорили? Вы ведь с ним где-то родичи… Вы тоже не самый обыкновенный князь, Дмитрий Федорович.

— Не стал бы он со мной говорить, Володя. Он же к тебе пришел, а не ко мне. Каким образом — это уже другой вопрос. В этом мире все не случайно. Ну а мое дело тебя с ним познакомить было, вот и все, — он посмотрел на меня и пожал плечами. — Да ты рано или поздно и сам бы смог, просто так быстрее, вот и все. Ну и мне интересно, сам понимаешь… Не каждый день такое случается. Ты чего сушки не ешь? Это у меня здесь в княжестве пекут, между прочим. Не то, что в вашей Москве.

— Да хватит уже, наелся. Спасибо за гостеприимство и за помощь, ваше сиятельство, ехать пора. Скоро последний теплоход отходит.

— Я тоже был рад с тобой познакомиться, — ответил он. — Ну и за находку свою не беспокойся. Никому за нее не скажу, так что владей спокойно, не переживай. Только уж будь с ним повнимательней, постарайся, чтобы у тебя его в качестве трофея никто не отобрал, понял?

— Ну это уж…

Сабуров провожал меня как дорогого гостя до самого причала, чем немало удивил все свое княжество, которое сопровождало нас любопытными взглядами. Видимо нечасто к Дмитрию Федоровичу такие гости заезжают, ради которых он из дома выходит, да еще и долгие прогулки совершает.

Когда я уже садился на теплоход, он вдруг тронул меня за локоть и сказал:

— Послушай, граф… Я сразу не сказал, Лучезарный — существо своенравное, тебя всегда защитит, а вот остальных как захочет. Для него только ты один существуешь в этом мире, понял? Ты это имей в виду на будущее, мало ли какая в жизни ситуация приключится.

— Это как же понимать, князь?

— Вот как хочешь, так и понимай, Володя. Ну, счастливого пути тебе и не забывай — обещал заехать при случае, так что рад буду.

После того, как теплоход отчалил, я еще немного подумал над словами Сабурова насчет Лучезарного, но вскоре выкинул их из головы — какой смысл?

Все равно ведь не пойму, что именно он имел в виду до тех пор, пока не проверю сказанного на собственной шкуре. Точнее на тех, к кому будет относиться странная мораль этого существа, меня-то он вроде