холмы и дома. Люди подняли развевающиеся флаги, забродил туда-сюда огонь от их резких движений, засвистели в воздухе пули. Казалось бы, с такими огромными растениями-гибридами и кровожадными монстрами обычным людям не справиться. Растения, клацая зубами, извилистыми лианами захватывали броквеновцев, беспощадно рвя на них одежду и сжимая тела до крови. Но захваченные горожане героически терпели всю боль и юрко подносили факелы к стеблям и лепесткам-пастям, поджигая их. Тогда хищные цветы тотчас загорались ярким пламенем, теряя данные Отцом силы: булькала мертвесила, обращались в пепел листья и лианы, выпадали острые зубы. И в борьбе с мертвепризраками люди ничуть им не уступали, не давали даже маленькую слабину, дерясь до последней капли крови. Горожане, покрывая монстров проклятиями, со всеми силами протыкали вилами и граблями скользкую плоть, прыгали на чудовищ со спины и ломали руками челюсти, вырывали глаза с ноздрями. Мощь, с которой сражались броквеновцы, поражала меня и мои волны до дрожи. Это было невероятное зрелище!

Пока народ вел бои с чудищами, Кертис взял на себя Отца. Их битва была несколько неравной в плане оружия, ведь у Керта было огнестрельное, а у Отца — холодное. Вайталши уклонялся от патронов, летящих в него один за другим, а Револ — от частых колющих ударов. Эрнесс в исполнении приемов казался легким и даже воздушным, в то время как от Керта веяло тяжестью и грубой напористостью. Иногда они вообще переходили на обычную драку с кулаками, и вот тогда становились абсолютно равны. Каждый был необычайно силен и опытен, только тактики слегка отличались. Кертис бил во все места с редкой свирепостью и злостью, а Отец целился лишь в определенные чувствительные места.

— Не устал еще, искрометный ты мой? — поинтересовался он, успевая усмехнуться в очередной раз, и хотел ударить Револа в живот, но тот перехватил удар и сумел вывернуть ему кисть.

— А ты? — Кертис насмешливо хмыкнул в ответ. — Не устал передвигать свои ходули?

— Только и умеешь, что дерзить, — Эрнесс таки заехал ногой по животу Керта, и тот зажмурился, но не подал голоса. Отец не сдержал смешка и добавил: — Это у вас, у Револов, такая общая черта, иль семейное достояние? За три века много Револов я пережил, и все были такие самоуверенные и гордые, аж хотелось потянуть за ухо и отправить мыть полы.

Кертис резко поднял ружье, целясь в грудную клетку Отца, и приготовился нажать на курок.

— Не знаю, как у прошлых Револов дела были, но мне, видно, от прапрапрадеда передалось ярое желание выбить из тебя всю ду…

— П-помогите!

Керт осекся и мгновенно повернулся на вскрик. Я и Эйдан даже не сразу обнаружили того, кто кричал. А визжала маленькая девочка с белокурыми короткими хвостиками и голубыми напуганными глазками, которую на одном когте за шкирку держал жирный мертвепризрак на крыше. Никто не обратил внимания на малышку в воздухе, не услышал ее плача, ведь горожане были заняты битвой. И только Кертис бросил все и полетел на помощь ребенку, целясь на ходу в монстра:

— Держись, я сейчас!

Мертвепризрак уж заметил летящего на всех порах Револа и хотел наброситься на него вместе с девочкой… Но Кертис вовремя выстрелил, и призрак отлетел на несколько метров, опуская девчушку. Она, визжа, камнем полетела вниз. Быстро среагировав и кое-как повесив дробовик на руку, Керт успешно поймал малышку и тут же принялся успокаивать:

— Тш, все в порядке, все хорошо…

Кёртис свистнул дяде Синамону, что оказывал людям первую помощь. Не успел тот головы поднять, как Револ уже вручил ребёнка в стертые руки.

— Син, отведи девчонку в безопасное место, — промолвил серьезно Керт, взлетая вновь.

Синамон активно закивал и тут же взял малышку в охапку, накрывая простыней. Он взглянул на светящуюся фигуру Револа с нескрываемым восхищением и удивлением одновременно.

— Да, д-да, обязательно! — Синамон даже запинался, смотря то на спасённую девчонку, то на улетающего Керта. Он прибавил на выдохе: — Ну ты и герой, Кёртис!

Кёртис посмеялся, доставая из кармана брюк патроны.

— Стараюсь, Син, стара…

Мои глаза расширились, все внутри замерло и похолодело. Я будто разучилась дышать, только открывала рот в безмолвном крике, словно выброшенная на берег рыба. Эйдан пошатнулся и прикрыл рот руками, заикаясь от накатившего ужаса и шока. Девочка в руках Синамон пронзительно заревела, так, что битва восставших и мертвепризраков мгновенно прекратилась: потух огонь, опустились флаги, стихли крики. Все обратили свой взор наверх, на оцепеневшего Кертиса, которого протаранил шпагой Отец, пронёсшийся сквозь него на полной скорости. Он появился из неоткуда, никто из нас даже не замечал его до сих пор! Как мы могли упустить его?! Не надо было поворачиваться к нему спиной, ох, не надо было…

Кёртис с выпученными глазами и открытой кровоточащей раной упал на землю. Тело его проехалось по всем кочкам и зазубринам, ударилось о камни и испачкалось в пепле и ошмётках мертвепризрачной плоти. Недалеко приземлился и дробовик, а с ним и оставшиеся серебряные патроны. Кёрт принялся отхаркивать кровь; он взялся руками за глубокий разрез на груди, пытаясь вдохнуть. Рубашка мгновенно пропиталась кровью, с каждой попыткой нормально вдохнуть и выдохнуть вытекало все больше и больше бурлящей жидкости. Револ лишь обессилено хрипел, слезящимися глазами ища дробовик.

Эрнесс приземлился поодаль от Кёртиса и поднял шпагу к ядовитому свету неба, освещая окровавленное оружие. Он принялся с неподдельным упоением рассматривать поблёскивающую густую синюю кровь. Продолговатыми тонкими струями она стекала с лезвия шпаги, маленькие капли падали на кожаные ботинки Отца. А он все озабоченно всматривался в стекающую жидкость и облизывался, ехидно клокоча. Эрнесс прямо готов был облизнуть лезвие!

Толпа живых броквеновцев взорвалась от негодования и ненависти. Люди скривились и побелели, будто вместе с Кертом и их пронзила Отцовская шпага. Игнорируя таких же взбунтовавшиеся мертвепризраков, они стремглав побежали на довольного Отца с вилами и факелами, выкрикивая что-то непонятное. Но стоило Эрнессу лишь поднять свои прищуренные глаза на орущих горожан и на мгновение сжать пальцы, как их связали появившиеся из земли сорняки.

— Не торопитесь, — язвительно бросил броквеновцам Отец и показательно вытянул шпагу. Затем же он начал горделиво водить ею из стороны в сторону, как бы показывая каждому человеку и монстру кровь самого Кёртиса Револа — вязкую и блестящую от впитавшейся магии Особенных. Естественно, никто не сводил глаз с оружия. А Эрнесс получал такое удовольствие от многочисленных взглядов и охов, что был не в силах сдержать победной ухмылки и гаденьких смешков.

Но потом он неожиданно остановился, опуская шпагу, и задал скованным людям