— Но я не хочу расправляться с вами так быстро, — растянуто молвил он, — это скучно и неинтересно.

Вытащив шпагу, Эрнесс принялся искусно крутить ее вокруг себя, быстро перебирая пальцами, вертя гибкой кистью. Оружие легко вращалось в его умелых руках, ни один край не коснулся земли. Отец не допустил ни единого промаха в исполнении приема. Он подхватил шпагу всеми пальцами, двинул ладонь вниз…

И коварно ухмыльнулся напоследок:

— Поэтому посмотрим, как вы попытаетесь спасти этот город! Вперед, развлекайте меня!

Эрнесс с размаху поднял оружие к небу. Массивыне зеленые волны с толстыми сорняками резко вздымились к Порталу Безрассудия, чуть ли не дырявя его. Поднялся сильный ветер, он едва не сбил всех с ног. От дикого холодного порыва обрушились некоторые здания, упали вдали деревья, вылетели из углов напуганные живые птицы.

Держась за шляпу, указывая морщинистой рукой назад, закричал паникующе мэр Броквена:

— Прячьтесь! Бегите в укрытия!

Но, к сожалению, большинству оставшимся на площади горожанам уже поздно было куда-либо рыпаться. По приказу Отца мертвепризраки задвигались вновь. Чудовища рычали зверем, размахивали лапами, клацали длинными зубами-бритвами, наступая на броквеновцев. Они преградили людям всякие выходы и принялись гонять их, активно впитывая в себя падающий с портала яд. Поглощая его, мертвепризраки становились только сильнее, обрастали новыми волдырями и зазубринами, их мощь даже разламывала асфальт под ногами. Пасть становилась все шире, зубы прорастали по всей полости. В эти пасти мог поместиться целый человек, а одна большущая конечность, будь то рука или нога, легко раздавливала хрупкие людские тела.

Средь горожан поднялась более колоссальная паника, чем до прихода Отца. Люди кинулись наутек, забегали от монстров по всей площади, поскальзываясь на лужах мертвесилы. Одни пытались забраться на первые этажи домов, скрыться за обломками, залезть на фонари. Другие отбивались от мертвепризраков всем, чем можно: в ход шли и палки, и косы, и грабли, и даже сковородки. Но стоило сделать лишнее движение, промахнуться или упасть, чудовища тут же настигали бедных людей и безжалостно раздирали в клочья, откусывали ноги и руки, ломали кости. А появлявшиеся вскоре души погибших мгновенно попадали под брызги Портала Безрассудия и превращались в таких же мертвепризраков, уродливых и разгневанных.

А Отец смеялся, похлопывая в ладоши. Ему доставляло удовольствие наблюдать за тем, как погибают невинные люди и тут же обрастают шипами, теряя рассудок. Он вместе с опустившим голову Милтоном и безэмоциональной Филсой медленно расхаживал по площади и поглаживал раздирающих горожан мертвепризраков по головам. Вот же ублюдок!

— Надо защищать людей во что бы то ни стало! — Жозефина вышла вперед, заряжая арбалет. Все ее тело напряглось, глаза наполнились влажностью, подушечки пальцев стерлись в кровь. — Нужно, чтобы погибло как можно меньше горожан! Этот хрыч хочет расширять армию!

Особенные закивали, сжимая оружия и потихоньку расходясь в разные стороны: Мартисса крутила в руках зонтик, Кертис заряжал серебряными патронами ружье, Амабель сжала руки в кулаки. Даже маленькая Телагея и Юнок посмелели и были готовы броситься защищать город. Марати перебрасывала мячик из руки в руку, а Юнок бодался.

— Мне драться с тобой, бабуль? — поинтересовался Эйдан, поднимая жезл.

— Нет, — она покачала головой, — защищай Гостлен. Я сама справлюсь. И с Крейзом тоже.

Эйд тут же посмотрел на меня и встал около. Из камня Эйнари полился поток бирюзовой магии, что смешалась с моей. Я кивнула, подзывая волны к себе. Но и не смогла не добавить:

— Твоя бабуля — нечто.

Эйд усмехнулся, прикрывая меня от приползших мертвепризраков.

— Я же говорил, она у меня не из робкого десятка.

И мы пустились в жесткую битву с чудовищами Отца, дерясь как в последний раз: отчаянно, не корчась от боли и ужаса. Каждый из нас отважно бился за людей и город. Мы выпустили весь свой праведный гнев и мощь на мертвепризраков, разрубая их на части. Я не жалела ни частички своей магии, выплескивая ее всю на чудовищ, без единой запинки проговаривая заклинания. Эйдан широко размахивал жезлом, ловко уворачиваясь от мертвепризраков, сливаясь в огненном танце со своей магией. Битва была в самом разгаре, и мы с Особенными изо всех сил не давали монстрам одержать верх.

Вот Мартисса на левой стороне площади обороняла группы броквеновцев. Она в своей битве походила на свирепую вьюгу: развевалось на яром ветру белое пышное платье, закручивались шелковистые синие волосы, опадали с тела мерцающие частицы, точно снежинки. А перемещалась Марти так же грациозно, приемы ее были хитрыми и изворотливыми. Она изящно крутила зонтиком, насаживая мертвепризраков на серебряное лезвие и откидывая в кирпичные стены зданий; тело ее было легким и гибким, де Лоинз без всякого труда уклонялась от атак чудовищ. Она кружила над ними, запутывая и отводя в сторону от горожан, напевая нежно незамысловатую мелодию вальса.

Но…

— Робин, нет! — кричала горько одна женщина, прижимая к груди бездыханное тело тучного мужчины.

На нее шел призрак этого мужчины, которого меняла впитавшаяся в тело мертвесила. Изо рта шла зеленая жижа, рвалась с треском одежда… Растопырив культи, похожие на грабли, он рычал на бедную женщину, со всей ненавистью смотрел на нее. А она все сжимала в объятиях его окровавленный труп, рыдая и ерзая:

— Робин, это же я — твоя жена! Пожалуйста, пощади-и-и-и!

С другой стороны к молодому парню ползла на четвереньках изуродованная душа девушки, из тела которой прорезались кости с ошметками плоти. А из головы выпали почти все волосы, остались лишь клочки. На морде стерся макияж, и теперь некогда аккуратное лицо походило на адское месиво.

— Сидни… — хрипел он неразборчиво, дрожащими руками держа лом, — я не хочу делать тебе больно… Отойди…

Хоть с защитой Мартиссы потерь стало меньше, они редко продолжались. На ее глазах гибли дорогие горожанам люди, и из-за Портала Безрассудия они мгновенно забывали всю былую любовь, их очи окутывал гнев к своим вторым половинкам. Горький плач и крики душевной боли живых выбивали де Лоинз из колеи, а от вида опороченных гневом мертвых ее движения становились более рваными, какими-то медлительными и неуклюжими. Мартисса, пошатываясь и потея, смотрела на людей и их любимых, которые из-за Портала Безрассудия уже не считали себя таковыми. Пряди Марти растрепались, глаза помутнели, дышала она тяжело. Все вдруг вышло из-под ее контроля, она стала неспокойна. Даже… зла.

Мы с Эйданом увидели, как сзади к Марти подкрался Отец. Он обхватил своими большими руками ее талию