должно быть, были собственные демоны, с которыми нужно бороться, хотя, судя по всему, жизнь, растущая в ее животе, доставляла ей некоторое беспокойство. По общему мнению, она была весьма эрудирована. Она ослепила даже Юдхиштира своим знанием трав. Юдхиштир сказал, что она пошла в своего ученого отца, Джамбавана, чье имя она носила.

И теперь служанка Джамбавати достала из-под своего плаща небольшой сверток из ткани:

– Вы должны измельчить орехи, затем смешать с травами в небольшом количестве молока. Это поможет зачатию.

– Моя благодарность Великой Госпоже, – ровным голосом сказала Драупади. Юдхиштир был одержим идеей подарить ей ребенка. – Как тебя зовут?

– Калавати, моя госпожа.

Драупади отнесла сверток с тканью и вернулась, держа в руках медную марку для посланницы. Но Калавати покачала головой и, отвернувшись, отступила назад.

– Я не могу этого принять, моя госпожа. Желаю вам добрых снов.

– Задержись на мгновение, – сказала Драупади, глядя на звезды в небе. Она почувствовала отчаянное желание быть безрассудной. – Не известно ли тебе, где я могу найти Бурю из Серебряных Волчиц?

– Скорее всего, в казармах, царевна. Но, насколько я ее знаю, она, если вы простите мне мои слова, скорее всего, напилась в таверне. Могу ли я чем-нибудь помочь?

Драупади задумчиво посмотрела на нее:

– Ты умеешь хранить секреты, Калавати?

III

Даже в этот ночной час люди толпились на улицах за пределами Железного коменданта. Две женщины прошли весь путь до знаменитых Хакку, плотин, которые обуздали реку Ямуну за Матхурой. Драупади знала, что Матхура – большой речной порт, но она не была готова к тому буйству красок и шума, которые повстречали ее глаза и уши. Капюшон ее плаща скрывал ее лицо. Так, должно быть, чувствуют себя убийцы, подумала она, пробираясь сквозь толпу и ощущая возбуждение и жажду приключений.

Она только читала об этих местах, но, когда увидела игорные притоны, склады, дешевые бордели и храмы многочисленных Богов, выстроившиеся вдоль улиц, ей захотелось захлопать в ладоши от волнения. Ее поражали люди, проходящие мимо нее и грубо задевавшие ее плечами. Были ли они безжалостными головорезами или захудалыми заклинателями? Был ли мужчина, сидящий на набережной, жадным менялой? И была ли женщина, наблюдающая за ней из переулка, – госпожой ночи?

– Это городской рынок Матхуры? – спросила она Калавати. – Как здесь чудесно! Кажется, все время, которое я провела здесь, исчезло в стопках рукоделия. Я вижу, чего мне не хватало.

Калавати вежливо кашлянула:

– Городской рынок находится дальше, на рыночной площади у Общественных бань. Это портовый базар, где вы найдете вещи за небольшую цену.

– Тогда зачем кому-то ходить на городской рынок?

– Ну, на городском рынке не будет столько мух. Коварные драхмы, похоже, взимают там арендную плату даже с насекомых. Кроме того, нужно определенное мужество, чтобы делать покупки здесь, на базаре. Здесь можно найти абсолютно все, что можно продать в спешке на оживленной улице; товар гарантированно будет объявлен в казармах городской стражи «пропавшим». Видите вон ту женщину? – Она указала на согбенную старуху, продававшую что-то в глазурованном керамическом кувшине. – Она называет это слоновьим молоком, но в лучшем случае это ароматизированная вода. «Покупатели, будьте осторожны» здесь имеет немного другое значение.

– И… – Драупади колебалась, – это лучшее место, чтобы купить то, что я ищу?

– Чтобы не называть своего имени – да, – кивнула Калавати. – Ни один намин не отдаст Вдовий Дар без свитка целителя, кроме как здесь, на базаре. Мы находимся в нужном месте.

Драупади кивнула и глубоко вдохнула. Немного позже, когда она ждала, когда Калавати выйдет из спрятавшейся в тени лачуги, она увидела, что Калавати была права насчет базара. Она увидела, что на улицах продавались всевозможные вещи, торговля которыми была вне закона: шкуры полосатой лошади из Балха, резные бивни неуловимых айраватов из Прагджьотиши, даже яйца василиска, которые подозрительно напоминали раскрашенные камни. Несмотря на час лисы, базар был переполнен не только торговцами и покупателями, но и нищими. Она даже дала одному медную марку, но поняла свою глупость, когда рой других стали кружиться вокруг нее, как пчелы вокруг горшочка с медом.

Калавати, вышедшая из лачуги, спасла ее одним лишь суровым взглядом своих странных глаз, а затем повела ее к длинным каменным причалам, предназначенным для кораблей под флагом Матхура, хотя ни одного из них они так и не увидели.

– Хотите попробовать что-нибудь более увлекательное, чем рукоделие?

Драупади нетерпеливо кивнула. Так что Калавати провела ее по извилистым переулкам к лестнице, по которой инженеры поднимались на вершину Хакку. Матхура раскинулась внизу, как армия светлячков на фоне черной реки. Струи лунного света падали сверху, омывая город мягким жемчужным блеском. Позади себя Драупади могла видеть лишь огромного Железного Коменданта, хотя она знала, что прямо за ним находится крепость Матхуран, соединенная со стенами с восточной стороны. Здание Сената находилось в глубине Первого района, но она никогда не видела его вблизи. Она обернулась, чтобы полюбоваться окружающим пейзажем: Хакку были хитроумными сооружениями, отклонявшими естественное течение реки. Это сооружение было единственным в своем роде – оно было построено императором десятилетия назад. Учитывая, как река вспенивалась, сердито прыгая по камням, то, если бы не Хакку, Драупади застала бы Матхуру захлебнувшейся в бесконечных наводнениях.

– Ходят слухи, что в горах прошел сильный дождь, – сказала Калавати, словно прочитав ее мысли. – Теперь можно в любое время ожидать наводнения. Наводнения вредны для торговли. Вот почему на базаре так многолюдно. Сегодня вечером для всех приезжих торговцев был устроен праздник, на котором они могли продать свои товары, прежде чем разразится буря. Госпожа Джамбавати сама открыла лавку на свое имя, собираясь продавать там щиты хорошего качества. – Впечатленная Драупади кивнула.

Калавати помолчала, а затем с любопытством спросила:

– С вашего позволения, моя госпожа, почему вы не попросили одну из своих служанок принести вам Вдовий Дар?

– Все они были приставлены ко мне матерью Кунти, – сказала Драупади, сама удивляясь, почему она так откровенна со служанкой Джамбавати. Но в женском голосе было что-то такое, что заставляло желать раскрыть ей все свои секреты. – Я прошу прощения, я не хотела ни на что намекать, – Драупади знала, что однажды она станет царицей, а царицы не доверяют служанкам.

Калавати некоторое время молчала:

– Не желаете ли настоящего напитка, моя Госпожа? – наконец спросила она.

Драупади сначала удивилась, но потом кивнула. Калавати второй раз за ночь порылась под своим плащом и достала из-под него туго наполненный мех. Драупади заметила, что ее рука