Глава 38

Порой мне казалось, что по-настоящему до этого я никогда и не любил.

А разве нет? Стоило мне подумать об Айюнар, как сердце начинало биться быстрее, а под ложечкой начинало до невозможности приятно сосать. О, как же я хотел её видеть снова и снова! Один только аромат её кожи и волос заставлял меня дрожать, будто юнца, увидевшего обнажённую женскую грудь впервые в жизни.

Воистину, пока ты сам её не испытаешь, ты не поймёшь, что такое есть любовь, и при этом, познав это, ты всё равно не сможешь никому это объяснить - что есть любовь. Любовь, она у каждого своя.

Стоило мне прильнуть к её губам, как всё внутри начинало трепетать. И главное, я знал, что она испытывает то же самое. Мне не нужно было никаких доказательств - я просто это знал, я это чувствовал, я это ощущал всем своим нутром.

И мне было глубоко плевать на то, где я оказался, что со мной происходит и что меня ждёт в будущем. Я наслаждался каждой минутой, каждым мгновением, что проводил вместе с Айюнар.

Кто-то скажет, что я потерял контроль над собой. Да и пожалуйста! Значит, вам элементарно не понять! Значит, вы не испытывали настоящей любви!

Скажете, что это просто страсть? Обычное, острое сексуальное влечение?

А какая, собственно, разница? Ну, реально? Если мне хорошо, ей хорошо, то почему кто-то имеет наглость утверждать, что это не любовь, а что-то менее важное?

Нет уж, увольте! Пускай, я оказался здесь случайно или нет, но я готов был благодарить Бога, да и вообще всех богов, какие только существуют, за то, что они свели меня с ней.

Иногда я даже подумывал забыть бросить мысли о возвращении в с свой родной мир, лишь бы быть рядом с ней. Ведь стоило мне прикоснуться своими губами к её губам, я буквально забывал обо всём и готов был порвать любого, кто бы решился стать между нами.

Единственное, что меня удерживало в реальности это то, что Айюнар хотела уйти из этого мира, и все мои рассказы о Земле её ничуть не переубеждали. А ведь я на самом деле её пытался переубедить, приводя уму примеров, что у нас ничуть ни лучше, чем здесь, в её родном доме.

Нет, я не утверждаю, что на Земле и в России в частности всё очень плохо, грязно, продажно и т.п., как это любят делать некоторые мои сограждане и иностранцы. Муха везде д*рьмо найдёт, как говорится. Я о другом, о том, что оказавшись у нас, она может столкнуться с такими примерами несправедливости, что разочарование от увиденного будет гораздо больше, чем у любого другого человека моего мира, имевшего аналогичный опыт. Нет ничего хуже, чем разочаровываться в мечте, картину которой ты так ярко изобразил у себя в голове.

Но нет, почти каждый наш разговор скатывался к возможности уйти в мой мир. Это было странно, это было непонятно, но это было так.

Я уже не говорю, что сама такая возможность становилась всё более призрачной по мере того, как мы удалялись от хребта с тоннелем. Да и как включить систему перехода ни я, ни кто-либо из знакомых мне сайхетов не знал. Я непроизвольно вспомнил, как рассинхронизировался (о, какое словечко-то мне в голову пришло!) и красочно дезинтегрировался подозреваемый в покушении на меня. Тоже хотел уйти тоннелем.

Кстати, а почему я решил, что он хотел пробраться в мой мир, скрываясь от преследования? Мысль о том, что он просто пытался скрыться в тоннеле, или уйти на ту сторону хребта – она же тоже имеет право на существование, разве нет?

В общем, я хотел остаться здесь, а она хотела отсюда уйти.

И, признаюсь, я понимал её мотивы. На уровне не логики, но интуиции, я понимал. Я осознавал, что она, скорее всего, разочаруется, когда познакомится с моим миром поближе, но в какой-то момент, я даже перестал пытаться её переубедить. Хочет верить – пусть верит. К тому возможность возвращения была настолько призрачной, насколько вообще это возможно.

Тем более, что стоило мне её поцеловать, как я забывал обо всём. Это и есть любовь?

Но при всём при этом... я понимал, что воспринимаю происходящее не совсем так, как она.

Да, я любил, был влюблён, но... но... но...

Что-то внутри моего сознания подобно якорю не позволяло окончательно сорваться мне в пропасть, потеряв всякие ориентиры, позволив мне отдаться на волю волн. Нет! Что-то заставляло меня на уровне подсознания смотреть на всё происходящее вокруг меня как бы со стороны. Заставляло меня действовать меня с холодной расчётливостью при абсолютно внешней противоположности.

И эта двойственность порой заставляла меня просыпаться среди ночи и смотреть в скрытый в темноте потолок. Просто лежать и смотреть, пытаясь понять, что же я только что увидел: просто очередной сон или закладку в памяти, когда-то оставленную моим отцом.

Я, кстати, тебе папа даже благодарен, ведь это благодаря тебе я сорвался с места и встретил Айюнар. С другой стороны, из-за тебя я теперь не могу быть ни в чём уверен. Я даже не уверен в том, что я это я! И если раньше я мог искренне посылать Даута с его подозрениями куда подальше, то сейчас уже всё было иначе – мне приходилось врать. Но нимеец наверняка что-нибудь да пронюхал, уж больно хитёр и напорист. Чего стоит только устроенная им засада на превосходящих по численности дайхеддов, когда я сам был уверен, что мы идём к ним в лапы, будучи практически беззащитными.

С Белым Лисом, однако, такие фокусы не прокатывали, этот почти сразу определил, что со мной что-то не так. Наверняка ещё пичкал меня каким-нибудь зельем из разряда нейролептиков. Что у них тут в ходу – экстракт дехрем-фет?

Ну, вот снова! Откуда не возьмись, в памяти всплыло название этого растения с галлюциногенными свойствами! А я ведь даже не знал, что такое существует!

А если дехрем-фет усилить синтетическим аналогом секрета земноводного соджу из северных предгорных болот, то смесь вообще получится адская! И ты даже не поймёшь, что тебя опоили!

Твою же м@ть! Я даже сел в постели. Мало того, что я открыл новую опцию по ядовитым местным саламандрам, так у меня ещё и сердце подскочило