выполнены со вкусом и в винтажном стиле: баннеры с черными кошками и луной, огромные горшки с цветами и подсолнухи, лаймово-зеленые стебли сладкого картофеля, оплетающие тюки сена. Повсюду тыквы, а также гирлянды из сверкающих листьев всех оттенков красного и оранжевого.

Потрясающее зрелище, и пока я осматриваюсь, толпа маленьких детей выстраивается в очередь, чтобы сфотографироваться с фигурками деревянных персонажей, просунув головы в вырезанные отверстия. Они просто прелесть.

— Смотри, — говорю я ей, указывая на них. — Эти фотографии появятся в социальных сетях, и каждый родитель захочет получить такую же фотографию. Ты станешь настоящим хитом.

— Это то, что тебе сказали твои карты таро? — спрашивает она. В ее вопросе есть нотка сомнения, от которой меня слегка мутит.

— Хочешь, я погадаю тебе? — хлопаю ресницами, опираясь подбородком на руки. — Мне бы не помешала практика. Я чувствую застой.

На самом деле, я чувствую себя чертовски нервно. Я на взводе с той бессонной ночи, когда увидела призрака, и, хотя больше ничего не видела, не слышала и не… не чувствовала, я не могу отделаться от ощущения, что, чтобы, черт возьми, ни происходило, это еще не конец.

Не помогает и то, что Уорд просто послал меня, когда я попыталась довериться ему в этом. То есть, с одной стороны, я его не виню. Я пришла к нему домой полубезумная от страха и недосыпания, да еще и полуодетая.

— Ты в порядке? — спросила Эм, заглядывая мне в лицо.

— А?

— Я задала тебе вопрос, а ты просто… отключилась.

— Извини. Прости.

— Нет, ничего страшного. Я просто спросила, любишь ли ты тыквенный латте со льдом. — Она нахмурилась, глядя на мой нетронутый напиток.

— Сейчас осень. Это преступление — не выпить тыквенный латте, а со льдом — просто идеально. — Я беру чашку, конденсат оседает на моих ладонях, и делаю глоток. В нем много корицы, а эспрессо очень крепкий. И тыквенный вкус действительно напоминает осень.

Медленная улыбка растягивает мои губы, и я немного расслабляюсь, выдыхая напряжение, которое уже несколько дней давит мне на плечи.

— Хорошо?

— Очень хорошо. Спасибо, Эм.

— Книга помогла?

Книга заклинаний. Я вздрогнула, потому что она нашла время принести ее мне на встречу с поставщиками, а у меня не было возможности открыть ее.

Да и не хочется. Не хочу делать ничего, что могло бы вызвать повторное появление призрака.

— Привет, ты свободна? — симпатичная блондинка подмигивает мне с улыбкой, которую я сразу же определяю, как фальшивую. Я мгновенно узнаю ее тип. Любой узнает, кто работает в той сфере, в которой работаю я.

На самом деле она не хочет, чтобы ей погадали.

Она хочет доказать, что я обманщица.

В такие моменты, с такими клиентами, как она, я не злюсь на собственную мелочность и упрямство.

— Конечно, — говорю, понижая голос на пол-октавы. — Садитесь и узнайте свое будущее.

Мужчина за ее спиной фыркает, толкая ее локтем в бок.

Эм бросает мне забавляющуюся улыбку и отступает на почтительное расстояние, чтобы дать мне возможность работать.

Я наклоняюсь вперед и смотрю на пару, обменивающуюся ухмылками, которые я могу описать только как стервозные.

— Не хотите ли вы…

— Таро, — лаконично отвечает она. — Не то, чтобы это имело значение.

— Вы уверены? — говорю я, хлопая ресницами и делая вид, что не оскорблена.

Конечно, в основном я все это выдумываю, но она не должна быть откровенно грубой. Это неуважительно. Я указываю на меловую доску, на которой Тилли старательно выводила от руки прейскурант. — Я могу погадать по руке, на хрустальном шаре и, хотя это менее точно, на чайной гуще. — Я жестом показываю на баночки с красивым смешанным чаем, который сама собрала, и на стопки тыквенных бумажных стаканчиков с оранжевыми и кремовыми полосками. Электрический чайник подключен к розетке, которую я спрятала под темно-фиолетовой скатертью.

— Я также продаю чай в закрытых биоразлагаемых пакетиках по четверть фунта6, — добавляю деловым тоном.

— Как удобно, — промурлыкала она, и мужчина, севший рядом с ней, разразился противным смехом.

— Не правда ли? — Я медленно улыбаюсь ей — такой дьявольской улыбкой, которую использую чтобы показать, что прекрасно знаю, что она за человек.

Красивая снаружи и гнилая внутри.

— Ты собираешься мне гадать или как? — Она поднимает руки, осматривая свой французский маникюр.

— Выбирайте колоду, — говорю ей, кладя перед собой три на выбор. У Тилли не было недостатка в колодах Таро. На самом деле, она их просто хранила. Она дала мне пятнадцать, чтобы я принесла их сюда, сказав то, что говорила мне уже много лет, — что я должна найти колоду, с которой буду общаться, а пока пусть клиенты помогут мне выбрать ту, которая им нужна. Я едва взглянула на колоды, которые она сложила в коробку, но те несколько, что увидела, были великолепны. Одна акварельная и иллюстрированная, другая с золотым напылением в стиле арт-деко.

Я почти не осуждаю Тилли за то, что она их хранит. Они произведения искусства.

Женщина не сводит с меня глаз. Она даже не смотрит на карты.

— Средняя. — Она показывает пальцем, снова изучая свои ногти, и я понимаю, что на самом деле она смотрит не на ногти, а на массивный бриллиант на безымянном пальце. — Это не имеет значения.

Я фыркнула. Неуважительно.

— Карты зовут нас, — говорю я, начиная версию монолога, которую Тилли так любит мне проговаривать. — У каждой колоды свой характер. Вы выбрали…

Делаю паузу, потому что давно не видела такой колоды.

— Затягивая с этим, вы не получите больше чаевых, — говорит она.

— Это колода Тота, — говорю, не обращая внимания на ее слова. Я тасую колоду с привычной легкостью, мои пальцы покалывает при соприкосновении с картами. — Большинство колод таро — это колоды Райдера-Уэйта. Знаете, такие с желтой рубашкой? Классические. Эта используется не так часто, но это прекрасная колода.

Дама издает звук легкого несогласия, и я стараюсь не смотреть на нее.

Раскладываю карты перед собой и смотрю на сверкающие черно-золотые карты.

— Этот тип