Я закатываю глаза, хватаю подушку и кричу в нее.

Честно говоря, удивительно, что Тилли не стала откровенно злорадствовать по поводу того, что вся моя жизнь сгорела дотла. Я просто в легком шоке от того, что она не закричала: «Я же говорила!» и не станцевала танец с пенным огнетушителем.

— Аргх. — Я хлопаю кулаком по изголовью кровати, о чем тут же жалею.

Может, мне стоит еще пошарить по дому? Выяснить, что задумала Тилли. Зачем селила в этот дом целую кучу женщин. Узнать, из чего на самом деле состоят все «дополняющие» заклинание ингредиенты и рецепты.

Это если я смогу вспомнить все то, чему Тилли учила меня в подростковом возрасте.

Раньше я знала травы и ее магические ритуалы как свои пять пальцев. Тогда все это казалось забавным и веселым.

А сейчас? Сейчас я использую знания о травах в основном для приготовления чая и притворяюсь, что читаю предсказания по гуще.

Я заблокировала ту часть себя, которая, по мнению Тилли, могла «видеть», после того как она показала мне то, что я не хотела видеть. То, что я не могла забыть.

Несколько разных психотерапевтов настаивали на том, что я улавливаю сигналы подсознания, и, возможно, то, что помню, отличается от реальности.

Все, что знаю, это то, что я не готова… заниматься всем этим.

Но также знаю, что мне нужен сон, и если это какой-то странный трюк Тилли, то хочу выяснить и это.

Конечно, есть кто-то, кому я могу рассказать о том, что знаю, и попросить о помощи. Если это не сверхъестественное, а это, конечно, не так, то, может быть, мы сможем разобраться в этом вместе.

Хлопаю в ладоши.

У меня есть план.

Расследую, собираю улики и несу свои находки моему горячему, злобному, новому партнеру по сверхъестественным преступлениям: Уорду Карлайлу.

Глава 6

Уорд

Я спал. Не очень хорошо, не очень долго, но я действительно спал.

Конечно, мне снились кошмары о девушке, взбивающей масло с волосами, скрывающими лицо, как в каком-нибудь фильме ужасов начала 2000-х годов. Но если отбросить сны, наполненные животными жирами, сейчас я чувствовал себя намного лучше, чем за все последние месяцы.

Напевая, я переворачиваю блинчик и ухмыляюсь, когда он идеально ложится обратно на сковороду. На чугунной сковороде рядом с ним шипит бекон. Да, сейчас, блядь, время обеда, и я проспал пятничную встречу, на которую обычно хожу, но не могу придумать ни одной темы, которую хотел бы обсудить.

Мне на все насрать.

Даже тот факт, что у меня закончился кленовый сироп, не беспокоит меня так, как это могло бы быть вчера.

Поэтому, когда раздается звонок в дверь, я улыбаюсь, открывая ее, — бекон все еще готовится на плите.

Тара.

Она все еще в своей футболке «Дворец кисок». Без носков, на икрах и лодыжках грязь, а на ногах у нее самые уродливые тапки, которые я когда-либо видел.

Она не должна быть такой чертовски милой.

Я секунду смотрю на нее, пытаясь прийти в себя.

— Нам нужно поговорить, — говорит она, протискиваясь мимо меня. Она вертит головой, оглядываясь по сторонам. — Ты сам все это сделал?

Во мне вспыхивает гордость, но потом я вспоминаю, что она — враг. По крайней мере, она племянница врага.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спрашиваю.

— Ты ведь вырос не в Техасе, не так ли? — спрашивает она, ее красивые губы растягиваются в улыбке.

Я смотрю на нее, положив одну руку на бедро, пока она проплывает мимо меня на кухню, продолжая озираться по сторонам.

— Если бы это было так, ты бы уже предложил мне сладкий чай или… кофе? — В этом слове звучит нотка надежды, и если бы я не был так предвзят к ней, то мог бы счесть это милым.

— Зачем мне угощать тебя? Я хочу, чтобы ты ушла.

Тара только смеется. В одной руке она держит пакет с бог знает чем. Другой она дергает подол своей футболки. Ее голые ноги по-летнему загорелые, а футболка достаточно длинная, чтобы прикрыть ее задницу, и достаточно короткая, чтобы я в принципе подумал о ее заднице.

Такая непритязательная футболка не должна вызывать мысли о ее киске, и все же я представляю себе ее.

— Почему ты все еще носишь это?

— Ты что, не слышал? Новости облетели уже весь город. Моя жизнь сгорела дотла. На самом деле, уверена, что моя тетя упоминала об этом вчера, как раз перед тем, как ты сказал нам, чтобы мы «отвалили». — Она наклоняет ко мне голову, трепеща длинными черными ресницами. — Ну, в тот самый первый раз за последние двадцать четыре часа, когда ты предлогам мне отвалить.

Она подходит ближе. Так близко, что вижу крупинки золота в ее темно-карих глазах.

Черт.

— А во второй раз ты сказал мне, чтобы я шла в жопу? — Ее голос низкий и хриплый, и на долгое мгновение я теряю дар речи.

Мой мозг, благодаря тому, что я выспался, очень активен, и он представляет себе, как именно это будет выглядеть.

— Твой бекон горит, Уорд Карлайл, — говорит Тара, ухмыляясь мне.

— Черт, — бормочу я.

Она права, и мне едва удается спасти ломтики от их обуглившейся смерти, а самому при этом получить хороший ожог жиром.

— Знаешь, ты мог бы избежать многих ожогов, если бы надел что-то. Полагаю, в отличие от моей, твоя одежда не вся сгорела? — Тара сидит на одном из моих барных стульев из восстановленного дерева. Уродливые тапки были сброшены на пол, и ее босые ноги устроились на верхней перекладине, они прекрасны, несмотря на грязь.

Я опускаю взгляд на свою обнаженную грудь и с ужасом понимаю, что на самом деле я всегда был рядом с Тарой