— Никогда не думала, что я действительно… Я никогда не думала, что это реально, понимаешь? Но я знаю, что видела прошлой ночью, и знаю, что Тилли заставляет делать всех женщин, которые жили в этом доме.

— Мучить меня. — Я фыркнул.

— Посмотри в пакете. — Она смертельно серьезна, впервые за все время, что я ее вижу, и мне становится немного не по себе.

Я достаю розовый блокнот.

— Розовый.

— Прочти это. — Ее голос — шепот.

Я читаю, сканирую.

— Это рецепт. — Прищуриваюсь, читая последний абзац. Здесь не требуется печь, смешивать или что-то еще, чего я ожидал.

Нет. Здесь нужно петь. В полночь.

— Это защитное заклинание. Она заставила всех своих квартирантов выполнять магическую работу и продала им это как расширение прав и возможностей женщин. Думаю… нет, я знаю, что то, что мы видели прошлой ночью — не розыгрыш.

У меня дергается челюсть, и я поднимаю бровь.

— Как удобно.

— Что? Нет. Я думаю… Я думаю, что там действительно может быть призрак. — У нее огромные глаза. — Думаю, что есть причина, по которой мы оба были там прошлой ночью. Я думаю… думаю, что мы должны попытаться исправить это… вместе.

Вместе. Вот так просто мой плотский интерес к Таре исчезает. Не из-за ее безумной гипотезы, а из-за мысли, что мне нужно быть вместе. С ней.

Я не могу быть вместе, больше нет.

У меня сводит желудок, и я отталкиваю тарелку с блинчиками.

— Убирайся из моего дома.

— Подожди, что?

— Не буду заниматься с тобой этой ерундой. Я не знаю тебя. Я не доверяю тебе. Почему я должен верить тому, что ты говоришь?

— Потому что ты был там. Ты видел это. Я знаю, что ты это видел. Ты видел, да? — Ее голос безумный, а глаза дикие. Они мечутся между моими, как будто она не может осознать мою реакцию.

— Я видел все, что твоя тетя хотела, чтобы я увидел. — Вытираю рот салфеткой. — Скажи своей дорогой старой тетушке, что я не собираюсь переезжать, чтобы она перестала присылать мошенников для выполнения своей грязной работы.

У Тары отпадает челюсть, и шок окрашивает ее лицо.

— Ты только что назвал меня мошенницей?

— Ты сама себя так назвала, — говорю, но оскорбление не приносит мне должного удовлетворения.

Она подходит ко мне и вырывает из моих рук розовый блокнот с заклинаниями, по ее щеке стекает слеза. Пакет хрустит, когда она запихивает его обратно.

— Большое спасибо за поздний завтрак. — Она осторожно осушает чашку с кофе и ставит ее обратно на стойку. — А теперь моя очередь сказать тебе, чтобы ты шел на х*й.

Я это заслужил.

Она швыряет в меня один из фиолетовых мешочков с травами, и я рефлекторно ловлю его.

— Если ты не идиот, то положишь это под подушку сегодня ночью. Хотя, ты и вправду заслуживаешь остаться без сна.

С этими словами Тара разворачивается и выбегает из кухни… только чтобы вернуться, все еще хмурясь на меня.

— Я забираю их, — говорит она, помахивая двумя оставшимися блинчиками. — Удачи с призраком, засранец.

Я не могу удержаться, чтобы не оценить еще раз ее ноги, когда она уходит.

И разве в ту ночь я не засунул мешочек с травами под подушку? Это, конечно, от отчаяния, что не смогу уснуть.

Глава 7

Тара

На дворе второе октября, но Техас еще не понял, что должна наступить осень. Пурпурная бархатная ткань, из которой сделана моя маленькая унылая палатка, умудряется защищать меня от солнца, но она также, кажется, задерживает влагу.

Я вся липкая и надеюсь, что отсутствие людей объясняется тем, что фестиваль только начался, а не является признаком того, что будет происходить в течение всего оставшегося месяца.

— Привет, — говорит Эм, держа в руках два напитка со льдом в запотевших пластиковых стаканчиках. — Мне нравится твой ансамбль. Очень ведьмовской. Очень подходящий. — Она смотрит на меня и на мой стенд с явным благоговением.

Я прочищаю горло, чувствуя себя как никогда неловко, затем сдвигаю с головы полотняную ткань, которую Тилли накинула на меня как капюшон. Она музыкально позвякивает, потому что на ней действительно есть колокольчики.

— Это слишком, — говорю, чувствуя себя неловко и неуютно. Это про костюм, и не только. Фальшивая одежда для большого мошенничества.

— Вовсе нет. Все идеально. Ты выглядишь великолепно. Мне нравится макияж.

Тилли настояла на том, чтобы нарядить меня сегодня. Я согласилась, просто потому, что, видя ее счастливой, тоже была счастлива. Кроме того, я не приобрела ничего нового из макияжа. Я бросила долгий взгляд на красивую хрустальную вазу, украшенную табличкой с надписью — «Чаевые».

Она, конечно, не неоново-розовая, но, надеюсь, все же подойдет.

Или помада глубокого сливового цвета и блестящие дымчатые глаза заставят всех пожалеть меня.

— Спасибо, — запоздало говорю я. — Чувствую себя странно, что на мне столько всего.

— Ну, ты отлично выглядишь. Вот. — Она ставит один из пластиковых стаканчиков на стол. Кубики льда звенят друг о друга, тая. — Мало людей, не так ли?

— Это первый день, — говорю ей. — Мы только открылись. Уверена, как только солнце сядет, люди начнут приходить.

Она неуверенно потягивает из своей соломинки с оранжевыми и белыми полосками, наблюдая за немногочисленными парочками.

— Это выглядит так здорово, Эм. Серьезно. Отель просто шикарный. Я до сих пор не могу поверить, что реставрация получилась такой потрясающей. Плюс все это. — Я машу рукой вокруг, мои многочисленные кольца (также принадлежащие Тилли) ловят угасающий солнечный свет. Несколько десятков палаток, подобных моей, расположились лабиринтом на расчищенной территории, все с разноцветными бархатными солнечными навесами. Пахнет пончиками и сидром, кофе и ванильным тыквенным хлебом. — Это похоже на съемочную площадку. Расслабься. Люди будут приезжать сюда со всех концов света, чтобы посмотреть. Это фантастика.

И это действительно так. Здесь царит восхитительная, красивая осенняя атмосфера. Все декорации