есть потрясающая, я имею в виду, совершенно потрясающая коллекция монстров…

Уорд засовывает мне в рот соломинку моего тыквенного латте со льдом, и я, потягивая его, бросаю на него злобный взгляд.

— Керамики на тему монстров, — наконец заканчиваю я. — Винтаж. Эклектичная. Семейная реликвия.

Уорд выдохнул с облегчением.

— Как… очаровательно, — говорит Бекка, глядя на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Не правда ли? Ну, ты же знаешь, каково это — иметь слишком много денег и времени, верно? — Я говорю, как бы от балды, потому что, конечно, не знаю ни того, ни другого, но Бекка, очевидно, хотела бы думать, что знает.

— Хмф. Девон, давай пойдем попробуем это кислое вишневое пиво.

— Кисло-вишневое в «Соленом круге» — мое любимое, — весело говорю ей. — Увидимся на дегустации сидра в «Соленом круге» через несколько дней! — Я продолжаю махать рукой, как дура, пока они уходят, Бекка с раздраженным выражением лица, а Девон выглядит так, будто он скорее отгрызет себе руку, чем проведет со мной еще минуту. Отличное настроение, приятель, отличное настроение.

Я делаю еще один глоток своего тыквенного латте и ухмыляюсь Уорду.

— Моя тетя захочет пригласить тебя на ужин, чтобы вы обсудили все детали, — говорю ему.

Может быть, это делает меня дерьмовым человеком, раз радуюсь его дискомфорту… и Бекки тоже, но я не могу сказать, что мне это не нравится.

— Не заставляй меня жалеть об этом, — говорит он низким голосом. — Мы договорились до Хэллоуина? Пока они не уедут?

— О, я обязательно заставлю тебя пожалеть об этом. Определенно заставлю. — Я постукиваю пальцем по щеке. — И да, я могу притворяться до Хэллоуина. Или ты забыл, что разговариваешь с отъявленной мошенницей? — Я вздергиваю брови, обида на это замечание все еще бурлит во мне.

— Нужно узнать одного, чтобы знать другого, — вот и все, что он говорит, и уходит.

Я смотрю ему вслед до тех пор, пока кто-то не спрашивает о гадании на картах. Мой телефон пикает, оповещая о приходе денег на Venmo, и я бросаю на него взгляд.

Уорд: 5 долларов за «Будку поцелуев».

Приходит еще одно оповещение.

Уорд: 5 долларов, чтобы написать мне, когда закончишь.

Его номер телефона там тоже есть, и на моих губах играет маленькая довольная улыбка, когда у моей палатки начинает образовываться небольшая очередь.

Потом я слишком занята, тасуя карты и читая людей, чтобы думать об Уорде Карлайле.

Но это не значит, что я не думаю о нем… более того, мои губы все еще покалывает от того поцелуя.

Глава 10

Уорд

В одном Бекка права: я действительно ненавижу брать отгулы на работе. Даже работая удаленно, я люблю свой распорядок дня. Мне нравится мой график, мне нравится предсказуемость, и мне нравится быть дома. Ворча, натягиваю мягкую фланелевую рубашку на пуговицах и провожу рукой по волосам, считая, что этого вполне достаточно.

Чертова Бекка.

Я так любил ее, а кажется, что это было целую жизнь назад.

Она была всем, что, как мне казалось, мне нужно: она была членом правильного загородного клуба, входила в круг общения моей мамы и, следовательно, имела знак родительского одобрения, и она соответствовала тому образу жизни, который, как мне казалось, я хотел.

Однако все, что я делал, никогда не было достаточно хорошо для нее.

Я смотрю на свое отражение в зеркале и думаю о том, как долго позволял ей управлять моим собственным ощущением достаточности.

Интересно, как много из того, что ей во мне не нравилось, было на самом деле.

Со мной нелегко жить.

Поэтому сейчас я живу один, вдали от людей, от тех, кто был готов поверить в ее душещипательную историю о том, как я не обращал на нее внимания, как ее коллега помогал ей, когда я не обращал внимания…

Возможно, в этом была доля правды.

Она выставила все наши отношения на всеобщее обозрение. Бекка превратила наш разрыв в перформанс, и когда она закончила со мной, они уже не были нашими друзьями. Они были ее друзьями.

— Черт, — стону, сжимая переносицу. — Почему?

Почему я согласился на это? Я сказал себе, что мне плевать на мнение этих людей, на мнение Бекки, на все это.

И вот я снова пляшу под ее дудку.

На телефон приходит сообщение, и я поднимаю его, словно это ядовитая змея, словно мои размышления снова и снова вызывают сообщения Бекки.

Это сообщение с неизвестного номера, и меня охватывает облегчение. Мои плечи расправляются, дышать становится легче, и думаю, что даже улыбаюсь, читая сообщение.

Неизвестный номер: Не хочу тебя беспокоить, но тетя не сможет отвезти меня сегодня на пивоварню, а у меня нет машины.

Неизвестный номер: Мне она никогда не была нужна, когда жила в городе.

Неизвестный номер: Это Тара, кстати.

Я: Я могу за тобой заехать.

Тара: Большое спасибо.

Я: Да, конечно. Я должен был предложить. Если мы приедем вместе, это только поможет убедить их, понимаешь?

Тара: Это хорошая мысль. Я даже не подумала об этом.

Я: Ты же не собираешься сегодня говорить о чудовищных фаллоимитаторах, верно?

Черт. Не знаю, почему об этом заговорил. Я не должен был об этом говорить.

Тара: Я, блядь, умираю со смеху. Не знаю, почему вообще начала говорить о них. Боже, я запаниковала.

Я сам рассмеялся. Вся эта ситуация настолько абсурдна, что напряжение в моей груди ослабевает вместе со смехом.

Тара: Хотя, если ты помнишь, это все-таки оказалась коллекция винтажной керамики с монстрами.

Я: Семейная реликвия.

Тара: Может, нам придумать легенду? Например, как мы познакомились? Придумаем что-то?

Черт. Я натягиваю ботинки, быстро соображая. По окнам стучит дождь. Похоже, что холодный фронт, о котором метеорологи говорили несколько дней назад, наконец-то пришел.

У меня есть идея.