— О, я не имел ничего в виду, просто пошутил. Извини, если перегнул…

— Нет, нет, это было смешно. Правда. — Она одобрительно машет рукой, и этот запах, этот восхитительный запах, разносится по внедорожнику. — Я имела в виду, как она… стала нервничать. По поводу секса, поцелуев и всего такого. Это было так странно.

Тара смотрит на меня любопытным взглядом.

— Что? — спрашиваю я, ухмыляясь.

— Я не хочу быть грубой, — медленно говорит она.

— Спрашивай меня, о чем угодно. Это наше время, чтобы подготовиться к двойному свиданию в аду, а оно у нас на исходе.

— Что ты в ней нашел? Я имею в виду, она симпатичная, да, и как будто… Я думаю, она соответствует определенному эталону человека.

— Никогда не слышал, чтобы кто-то говорил про эталон и при этом так оскорбительно.

Она перекинула свою косу через плечо.

— Это мой талант.

— Я видел… — Я подыскиваю нужные слова, ожидая волны вины и стыда, которые я обычно испытываю, когда думаю о Бекке. Но этого не происходит. — Я видел женщину, которая, как я думал, будет мне подходить. Я видел ту, кого одобрили бы мои родители, ту, кто… я не знаю. Поможет мне жить той жизнью, о которой думал, что хочу.

Она молча смотрит на меня, перебирая пальцами кончик своей небрежной косы. Боже, Тара просто сногсшибательна. Мне нравится ее причудливое маленькое платье, то, как ее волосы выбиваются из косы, которая уже еле держится за жизнь, фиолетовый цвет проглядывает сквозь коричневый.

— Мне нравилась мысль о Бекке, о той жизни, — продолжаю, пытаясь выразить ее словами. — Пока не узнал ее получше, а к тому времени мы уже жили вместе, и она хотела того, чего я не мог… чего я не хотел ей дать. То, как все закончилось между нами, было отвратительно.

— Отвратительно? — подталкивает она.

Я вздыхаю.

— Она сказала, что я никогда не принимал ее во внимание. Я пропустил несколько благотворительных мероприятий, которые она устраивала. Она всегда была в процессе организации каких-то мероприятий. Светская жизнь была для нее важнее всего. Я никогда… Я не такой. Я пытался дать ей ту жизнь, которую она хотела, поэтому очень много работал. Я постоянно пропускал ее мероприятия из-за работы. Это делало нас обоих несчастными. Мы все равно не подходили друг другу. Она и ее муж… — Я не подавился этим словом, как ожидал, — Они начали встречаться, когда она еще жила со мной.

— Что? — Слово вырывается из нее, полное недоумения. — Она тебе изменяла?

— Нет, нет, к тому моменту мы уже расстались.

— Она жила с тобой после того, как вы расстались?

— Я… мне казалось, что это правильно.

— Ничего себе, нет. Абсолютно точно нет.

Я не могу не усмехнуться, услышав в ее голосе откровенное отвращение.

— Ну, я также думал, что она может снова сойтись со мной. Ну, знаешь, как будто мы просто… ну, не расстались до конца. А потом я пришел домой, а там был Девон, и она его целовала.

Я замолчал, ожидая, что меня захлестнет знакомое чувство предательства. Но его нет. Только стыд при воспоминании.

— Это было подло с ее стороны.

— Да, я тоже не был в восторге. Потом я унаследовал старое поместье, переехал из Атланты и надеялся, что больше никогда ее не увижу.

— Думаешь, она специально приехала? Чтобы подоставать тебя?

Я думал об этом, но качаю головой.

— Может быть, она и не очень хороший человек, и между нами все закончилось плохо, но я не понимаю, зачем ей искать меня. Я был виноват в том, что наши отношения пошли не так, как она хотела.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — Она сдвигается на своем месте, поворачиваясь ко мне лицом, насколько это возможно.

— Разве ты уже не спрашиваешь?

— Упс.

— Валяй, — говорю, не в силах сдержать улыбку на лице от ее ответа.

— Почему тебя волнует, что она думает? Почему ты захотел сделать, — она провела рукой между нами, — Это?

Я вздохнул.

— Я запаниковал. Как будто все те плохие воспоминания о нашем разрыве нахлынули снова. Все то, что она сказала мне в тот момент, и то, что сказала моя мама, когда переехал сюда, и я просто… я хотел доказать, что она не права. — Я долго смотрю на Тару. — Я способен любить.

Ее скептическое выражение смягчается, и во взгляде появляется что-то похожее на сочувствие и понимание.

— Хорошо. Ладно. Время игры, — говорит она, потирая руки, когда я съезжаю с шоссе на съезд к центру Нью-Хоупвелла. — Мы встретились в доме моей тети. Мы собираемся разыграть старую техасскую историю с деньгами, реставрацией и всем прочим. Ты ведь любишь работать в саду, верно?

— Я пытался, — говорю, фыркая.

— Отлично. Ты пытался, но у тебя ничего не получалось, и я стала помогать тебе оформить твой участок. Мы создали сад для чаепития.

— Ты знаешь, как это делается?

— Конечно. Это несложно. Просто нужно знать, что здесь хорошо растет.

— Я пытаюсь сделать это уже несколько лет. Все погибает.

— Местные растения, чувак. Это изменит твою жизнь.

— А растения в чайном саду местные? — спрашиваю я, пытаясь понять, к чему она клонит.

— Нет, конечно, нет. Мы успели вместе попотеть, устанавливая… как это называется? Вода… — Она проводит руками по воображаемой поверхности.

— Разбрызгиватели? — рискнул предположить я.

— Не-а. — Она имитирует дождь.

— Ирригация.

— Точно. Вау, это была худшая игра в шарады из всех возможных. Итак, мы установили систему орошения для твоего чайного сада. Я посоветовала тебе посадить местные растения. И мы полюбили друг друга на приватном конкурсе мокрых футболок. Она взмахивает кулаком, на лице чистый восторг.

— Ты хочешь, чтобы я сказал Бекке, что влюбился в тебя на конкурсе мокрых футболок, — резюмирую я.

— Уф. — Она неохотно смеется. — Это было не так хорошо, как я думала, да?

— Ну почему, это правдоподобно. Думаю, мне было