не разговариваете. Как-то подозрительно, что она вошла в твою жизнь, ты влюбился, а потом перестал разговаривать со своей мамой. — Она прищуривает глаза, челюсть сжимается так сильно, что я опасаюсь, как бы нам не пришлось срочно вызывать для нее стоматолога.

Девон со вздохом достает свой телефон и начинает листать страницы.

Благо, официантка снова появляется.

— Я буду кислый флайт9, — говорю я ей.

— Я тоже, — говорит Уорд.

— У вас есть IPA10 на разлив? — спрашивает Девон.

Бекка смотрит на свое меню, все еще разозленная. Это чертовски неудобно. Официантка перечисляет несколько сортов IPA, и Девон останавливает свой выбор на одном.

— Я возьму игристый флайт, — наконец произносит Бекка.

Официантка уходит с заказом, но она, видимо, улавливает напряжение за нашим столиком, потому что продолжает бросать на меня обеспокоенные взгляды. Я показываю ей большой палец вверх, и она слегка расслабляется.

Меньше всего мне нужно, чтобы Бекка доводила измученную официантку до слез.

Другой официант ставит перед нами еду — шесть небольших деревянных досок, на которых разложены всевозможные закуски.

— Подождите, что я заказала? — спрашиваю в полном недоумении.

Официант смеется и жалеет меня.

— Жареный козий сыр с манговым чатни11. — Он показывает на каждое блюдо. — Ассорти с мясом и сырами местного производства, костный мозг с микрозеленью, грибы в трех вариантах, горные устрицы и тарелка фруктов и йогурта.

— Горные устрицы, — повторяю я, слегка удивленная, как раз в тот момент, когда Бекка тянется за одной.

— Подожди, — говорю я ей, поднимая руку. — Не надо…

— Ммм… — Она задумчиво жует.

Я не могу отвести взгляд. Боже правый. Я пыталась предупредить ее.

— Немного резиновая. На вкус не похожа ни на одну устрицу, которую я когда-либо пробовала.

Я уставилась на нее.

— Девон, ты должен попробовать, — говорит она своему мужу, который берет одну.

— Горные устрицы — это бычьи яйца, — прямо говорит Уорд.

Я хватаю его за верхнюю часть бедра, изо всех сил стараясь не рассмеяться.

— Нет, это не так. Официант сказал, что это устрицы. Горные устрицы.

— Знаешь, что? — я беру себя в руки, кладя несколько грибов на свою тарелку. — Ты абсолютно права. Он так и сказал.

— Хочешь попробовать? — спросил меня Уорд, совершенно прямолинейно.

Только этого мне и не хватало, чтобы окончательно потерять голову, и когда через несколько секунд появились наши порции сидра, я выпила первые две так быстро, как только смогла.

— И как? — спрашивает меня Уорд со смехом в глазах.

— Кисло, — отвечаю я. — Очень кисло. — Я едва успеваю сдержать отрыжку, прижимая салфетку ко рту.

— Это так не по-женски, — говорит мне Бекка, беря себе вторую горную устрицу.

— Да, спасибо за комментарий. Ты права. Было бы лучше, если бы я ела коровье яичко.

— Бычье, — поправляет Девон. — Коровы — это самки.

— Подождите, правда? Я думала, корова — это гендерно нейтральное понятие. — Я наклоняю голову, алкоголь начинает действовать. Полагаю, это то, что получается, когда ты легковес и выпиваешь две порции на пустой желудок.

Уорд кашляет, и это звучит подозрительно похоже на смех.

— Мы действительно сейчас говорим о коровах? — спрашивает Бекка. — Это устрицы. Ты такая незрелая.

— Быть незрелым определенно веселее, — соглашаюсь я.

Кислый сидр номер три отправляется к первым двум.

Уорд наблюдает за мной, на его лице написано веселье, как будто я — самое смешное, что он видел за последнее время.

— Что-то я не улавливаю в чем прикол, — говорю, указывая на дегустационное меню. — Не могу сказать, что я в восторге от этого.

— Ну, чтобы получить удовольствие от дегустации, нужно иметь вкус. — Бекка улыбается мне.

Я что, всерьез решила быть взрослой?

К черту. Я медленно опускаю свой пустой бокал из-под сидра на стол, пытаясь придумать, что сказать Бекке.

— Мой вельветовый тыквенный сарафан и винтажные «Доки» не могут не согласиться, большое спасибо, аутлет J. Crew12…

— Знаешь, что, милая? — неожиданно говорит Уорд, положив руку мне на лицо и отвлекая меня от Бекки. — Думаю, с нас хватит. Не так ли?

— Ты не выпил даже свой первый.

— И этого достаточно для полудня. Приятного вам времяпрепровождения. Я заплачу в баре. Пойдем, Тара.

С этими словами он осторожно поднимает меня из-за стола за локоть.

Я молча встаю.

Черт, я действительно все испортила. Я разрушила план. Я выпила слишком много, слишком быстро и потеряла всякий здравый смысл. И я не только заглотила тухлую наживку, на которую ловила рыбу Бекка, я слопала всю чертову удочку.

— Им понадобится лодка побольше13, — жалобно говорю я, позволяя Уорду потянуть меня к бару.

— Ты только что процитировала «Челюсти»?

Я печально киваю.

Уорд откидывает голову назад и смеется.

Я жду, пока он рассчитается, и удивляюсь, когда он добавляет гроулер14 с моей любимой кислой вишней. Он, наверное, в ярости от меня.

Я бы тоже была в ярости. Черт, да я и так в ярости.

Мне так стыдно.

Я опозорилась сама, опозорила Уорда, и к тому времени, когда он вывел меня из пивоварни на морозный воздух, мне хотелось плакать.

— Что случилось? — спрашивает он, медленно раскрывая зонтик и держа его надо мной одной рукой, а в другой держа гроулер.

— Мне так жаль, Уорд. Я все испортила. Я так старалась быть милой, но я просто… Я не могу притворяться. Не умею притворяться. Я пыталась вести себя как взрослая. Но она просто… она злая, Уорд. Она такая злая, и высокомерная, и…

Он осторожно опускает гроулер и притягивает меня к себе. Дождь стучит по зонтику — ровный, успокаивающий шум.

Я икаю в его фланель, наслаждаясь его теплом и стуком его сердца о мою щеку.

— Прости, — говорю я. — Я икнула.

Он тихонько смеется и нагибается, чтобы поднять гроулер.

— Я не сержусь на тебя, Тара, — говорит он мне. — Мне