– Где?! – лаконично буркнул Шелдон, помахав раскрытой ладонью, словно ожидая увидеть что-то перед собой.

– Где что? – удивлённо спросил Уиккер, но, поняв, чего желает его командир, поспешил отворить дверь за своей спиной.

Едва пара солнечных лучиков украдкой прорвалась сквозь тернистые ветви, как их пылающая аура тотчас обуяла мрачную обитель «бузинной хижины», где своё пристанище нашла последняя из дома Уортли.

– Кто это?! – буркнул Бард, презрительно поморщившись от вида до сели невиданного уродства на лице леди-рыцаря.

– Это же Кэтлин! – отозвался Уиккер, – Кэтлин Уортли! Дочь Генри, да примет его Сама Вечность как равного!

Нахмурив брови, Шелдон смерил распластавшуюся на половицах даму, чьё лицо отекло, а струпья налились кровавыми пузырями.

– Ты бы лучеросов пожрал б чтоли … – усмехнувшись, буркнул Бард, – … тащишь всякий прокажённый мусор …

– Да серьёзно, это Уортли! – возмутился Уиккер, после чего, повернувшись к Моксу добавил: – Скажи ему! Это она ж!

Изумлённо выгнув бровь, Шелдон повернулся к невысокому старичку, что раскрыл свой единственный глаз так широко, что, казалось, он вот-вот с гулким хлюпаньем выскользнет из глазницы.

– Я почём знаю, кого господин Уиккер притащил! – набравшись смелости, выпалил «Бренди», – Вроде деваха какая!

Улыбнувшись уголком рта, Бард похлопал по плечу Мокса, после чего, кивнув Уиккеру, широким шагом устремился прочь с поляны. Не стал дожидаться вопросов и сам Брендон, тотчас последовав за командиром и не обратив даже внимания на полный изумлённой ярости взгляд Фредли.

– Тащит всякую грязь безродную в дом и радуется! – донёсся голос Мокса из темноты соснового бора, – Вот вы правы ...

Голоса медленно, но верно стихали, отчего, продолживший стоять на прежнем месте, «ворон» уже не мог слышать все колкости в свой адрес, которые продолжали звучать. Бросив короткий взгляд на Кэтлин, Фредли тяжело вздохнул и, не сказав более ни слова, поспешил в погоню за своим отрядом.

Оставшись в гордом одиночестве, последняя из дома Уортли так и продолжала лежать на полу хижины, которая разве что только в названии можно было назвать жилищем. Казалось, словно полвека назад, некто просто посадил бузину под домом, и та просто проросла через него, разделив его надвое.

Тем не менее, лучики солнца, хоть и пролились на хижину жиденькими потоками света, но, всё же, дарили то минимально необходимое тепло, которому бодрствующее сознание Кэтлин не могло не радоваться, хоть и пребывало в полном безмолвии собственных мыслей.

Став невольным свидетелем минувшей встречи, Кэтлин никак не могла сфокусироваться на чём-то одном. Пустота, царившая в её голове, была наполнена чёрным, как сама ночь, туманом, сквозь который не могла пробиться ни одна мысль, ни один фантомный образ, ни одно воспоминание, что не теряло надежды на возрождение.

Чувствуя в теле нестерпимую ломоту, Уортли с трудом удавалось просто лежать. И хоть тело белокурой леди бесцельно валялось на половицах полуразваленной хижины, всё же, её дух ощутил небывалый доселе прилив чистой энергии. Не без усилий открыв глаза, Кэтлин увидела над головой видавшую виды лодку, что нависла аккурат над её головой.

Глядя сквозь кроваво-красную пелену, Уортли медленно, но верно приходила в себя, чувствуя, как её телу постепенно возвращается дарованное от природы право. В свою очередь вместе с возможностью двигаться, к Кэтлин возвращалась и боль, что, растекаясь по телу жаркими волнами, пульсировала в висках, груди и шее.

– А вот и ты! – донёсся до боли знакомый голос юнца, услышав который, Кэтлин тотчас ощутила прилив чистой ярости.

Инстинктивно сжав кулаки, Уортли почувствовала, как затвердевшая корка запёкшейся крови треснула, причинив жгучую боль всей руке по локоть. Стиснув зубы, Кэтлин едва сдержалась, чтобы не закричать во всё горло, которое, к слову, болело так, словно его владелица целиком проглотила морского ежа.

– А где твой покровитель, малышка Кэтлин?! – прошептал парнишка, приближаясь к своей жертве, – Где потерялся?!

Демонстративно озираясь по сторонам, мальчишка в чёрном сюртуке и красном фуляре на шее широко улыбался. Не прошло и полной минуты, а юнец уже навис над Кэтлин, в чьих глазах, сквозь кровавую пелену предстал не кто иной, как Родд, кому она была обязана своим пленением в Бирне.

– Госпожа Фати недовольна твоим существованием! – как ни в чём не бывало, буркнул паренёк, несколько раз цокнув языком, – Я, даже удивился с каких таких пор, госпожа интересуется столь бесцельной дичью, как ты! Однако, малышка Кэтти, я думаю, ты станешь занимательной потехой для наших малышей!

Демонстративно похлопав кончиками пальцев, Родд изобразил крайне жиденькие овации, после чего обернулся на высокий куст, откуда только что явил себя «бузинному дому». Уже известная Кэтлин компания из ребёнка и старика Олли бесцельно смотрела себе под ноги, замерев в бесцельном оцепенении.