Он признался, что не хотел возвращаться домой из Вьетнама.

– Вы хотели убить еще больше людей? – спросил психиатр.

– Да.

Он утверждал, что по возвращении домой «просыпался в поту или кричал по ночам, а потом, когда уже был с женой – мы с ней жили в коттедже, принадлежавшем ее матери и отцу, – мне снились кошмары, и я кричал и вопил во сне, она хватала меня, а я выбивал из нее всю дурь… Она была блондинкой. Напоминала енота с двумя черными глазами. Ее мать хотела, чтобы меня арестовали и все такое. Городской полицейский сказал мне: «„Скоро Четвертое июля. Иди куда-нибудь. Уйди в лес. Просто убирайся отсюда”».

Шоукросс признался, что ему доставляло удовольствие охотиться на людей во Вьетнаме.

– Вы когда-нибудь кого-нибудь находили? – спросил Краус.

– О, да.

– Убили кого-то?

– Нет.

Краус подумал, что ослышался. Со дня своего ареста Шоукросс беспрестанно хвастался своими зверствами военного времени.

– Почему нет? – спросил психиатр.

Убийца, казалось, задумался, затем сказал:

– Я больше хотел напугать, чем убивать. Я многих находил. Выскакивал из-за деревьев или что-то еще делал… направлял на них М-16… Но я никогда их не убивал.

«Неужели этот парень ничего не помнит? – спросил себя Краус. – Неужели так быстро забывает? Неужели у него настолько нарушены функции мозга?»

Между тем Шоукросс уже рассказывал о том, как надевал соски на свою М-16 и «палил в костер». Хвастаясь эффективностью импровизированных глушителей, он сообщил, что покупал их в магазине PX и «брал их с собой и лежал с инфракрасным прицелом и M-16, стрелял ночью по обезьянам на деревьях».

Неужели он не помнит, как на прошлой неделе называл их «моими воображаемыми глушителями»? Кросс знал, что полиция Рочестера провела испытания на своем полигоне и выяснила, что соски в этой роли бесполезны. Но зачем убийце признаваться в самых ужасных преступлениях, а потом лгать в мелочах? Он правда лжет? Он запутался в воспоминаниях? Или здесь действует какой-то Х-фактор, что-то еще не диагностированное? Возможно, повреждение мозга.

Разговор вернулся к убийствам.

– Девушки, которых вы убили, напоминали вам Карен Хилл? – спросил Краус.

– Э-э, большинство из них, если вы посмотрите на фотографии, выглядят в основном одинаково.

Вопрос: Похожи ли они на кого-то другого?

Ответ: Э-э, некоторые из них похожи на Карен.

Вопрос: А другие?

Ответ: Некоторые похожи на мою сестру [Джин]. Не могу сказать, что Карен была так уж похожа на мою сестру.

Вопрос: Хорошо, позвольте мне задать вам очевидный на данный момент вопрос. Вы когда-нибудь думали о том, чтобы убить свою сестру?

Ответ: Нет.

Вопрос: Никогда?

Ответ: Я был влюблен в нее.

Вопрос: Вы все еще влюблены в нее?

Ответ: Угу…

Вопрос: Вы испытываете к ней сексуальное чувство?

Ответ: И то и другое.

Вопрос: Если бы вы могли быть с ней сегодня – с вашей сестрой…

Ответ: Если бы я был сегодня со своей сестрой, я бы все это с ней обсудил…

На мгновение социопатическая «маска здравомыслия», казалось, сползла. Шоукросс шмыгнул носом и отвернулся.

– Итак… ваша сестра очень важна для вас. Я впервые вижу у вас на лице другие эмоции.

Краус спросил, что еще, касающееся внешности жертв, запомнил убийца.

– Некоторые были похожи на мою мать, – признался он дрожащим голосом.

Вопрос: Вы когда-нибудь чувствовали, что хотите убить свою мать?

Ответ: Иногда…

Вопрос: Когда вы это представляете, как бы вы убили ее?

Ответ: Думаю, задушил бы.

Вопрос: Из-за чего бы вы ее убили?

Ответ: Из-за того, что она сделала с моим отцом.

Вопрос: Что она сделала с вашим отцом?

Ответ: То, как стала обращаться с ним после письма из Австралии.

Вопрос: Вы сейчас сердитесь? У вас текут слезы. Вы злитесь?

Ответ: Нет.

Вопрос: Что вы чувствуете?

Ответ: Эмоцию.

Вопрос: Я понимаю. Что это за эмоция?

Ответ: Желание выложить все начистоту.

Вопрос: Как думаете, вы давно хотели убить свою мать?

Ответ: Да.

Вопрос: И вы давно сознаете это?

Ответ: Угу. Каждый раз, когда она отказывается повидаться со мной, это чувство все сильнее.

Вопрос: Почему она отказывается?

Ответ: Я не знаю.

Вопрос: Как вы думаете, она ненавидит вас из-за того, что вы сделали? А вы ненавидите ее из-за того, что она сделала с вашим отцом?

Ответ: Я ненавижу и люблю свою мать, но я не знаю. Ненависть слишком часто берет верх.

Вопрос: Думали ли вы о своей матери, когда душили некоторых из этих проституток?

Ответ: Я не знаю, о чем я думал. Я был, понимаете, как в тумане…

Вопрос: У меня такое ощущение, что эти чувства по отношению к вашей матери копились давно. Я прав?

Ответ: Да.

Вопрос: Значит, если вы будете с женщиной, которая напоминает вашу мать, эта женщина будет в опасности, так?

Ответ: Вроде того, да…

Вопрос: Как вела себя ваша мать? Как она вела себя по отношению к вам?

Ответ: Она была стервой.

Через несколько минут Шоукросс попросил чего-нибудь, «чтобы успокоить нервы».

– Хотите сказать, что разговор об этом вас несколько расстраивает?

– Да… очень. Я думал о самоубийстве… На меня это все слишком сильно давит.

– Давит то, что вы находитесь здесь?

– Вообще все. Не только то, что я здесь. Но и то, что я сделал.

– Расслабьтесь на минуту, – мягко сказал Краус, – и скажите, что у вас сейчас на уме.

Шоукросс снова опустил голову.

– Мне стыдно за все это, – тихо сказал он. – Я не могу в это поверить. С одной стороны, внутри меня есть это облако, и я не могу разобраться… Слишком эмоционально.

И снова у психиатра возникал вопрос, что же это за человек. Социопат, конечно, но с вариациями. Печаль, стыд, вина – такие эмоции чужды большинству асоциальных людей. Проявление чувств у них – это обычно игра, попытка повлиять на судью или комиссию по условно-досрочному освобождению, одурачить жертву, получить незаслуженное преимущество, обмануть, устроить манипуляцию. Но этот похожий на курицу убийца с вьющимися прядями седых волос не притворялся – это увидел бы даже новичок-первогодок в психологии. Сгорбившийся на жестком стуле человек не страдал, казалось, ни одним из специфических психических расстройств, описанных в Руководстве по диагностике и статистике DSM-3R, практическом руководстве лечащего врача. Перед Краусом сидел усталый, подавленный, растерянный старик, который хотел знать, что, черт возьми, происходит. Сопереживать убийце двоих детей и одиннадцати взрослых нелегко, но если важно понять серийных убийц, объяснить их поведение и должным образом ввести в правовую систему, то специалисты должны изучать их как людей, а не как чудовищ.

Шоукросс пробормотал что-то о «плохих вещах, которые всплывают слишком быстро».

– Всплывают здесь? – спросил Краус.

– Да.

– Можете потерпеть, пока мы закончим? Это нелегко. Должен вам сказать, что я пытаюсь сделать. Я хочу лучше вас узнать. Получить ответ на вопрос – почему? Кто вы такой? Если делать это так, как делаю я, время от времени вам будет неприятно. Вас это будет расстраивать.

Он вставил в диктофон новую кассету и продолжил.

– Я задаюсь вопросом,