А если не успеет… какая теперь разница? Этот лес стал домом для призраков; почему бы и ему не стать одним из них и тогда уже петь совсем другие песни?

Поезд приближался. Михаил подошел к темнеющему перед ним черному провалу западного туннеля и сел на насыпи у рельсов. В теплом ночном воздухе кружились огоньки светлячков, трещали крылышки насекомых, временами налетал легкий ветерок, и Михаил чувствовал, как напрягаются и перекатываются крепкие мускулы под черной волчьей шкурой.

«Твой мир, твоя жизнь там, она ждет тебя, — думал он. — Не подведи же меня».

Он почувствовал едкий запах паровозного дыма. В глубине туннеля показался свет. Далекий гром был похож на рев огромного зверя.

И, заливая все вокруг ослепительным светом, осыпая землю дождем огненных искр, поезд вырвался на свободу из темного туннеля и помчался на восток.

Михаил вскочил («Медленно! Слишком медленно!» — думал он) и побежал. Паровоз уже начинал обгонять его, стуча огромными колесами всего в каких-нибудь трех футах от его лап. «Быстрее!» — приказывал он себе, и лапы слушались его. Лапы отталкивались от земли, сердце бешено стучало. Быстрее. Еще быстрее! Он догнал паровоз… поравнялся с ним… и вырвался вперед. Огненные искры обжигали спину, кружились в воздухе у самого лица. Он мчался вперед, чувствуя запах своей паленой шерсти. И вот он был уже впереди паровоза на полметра… на метр… на полтора. Быстрее! Быстрее! Он рвался вперед, его тело словно было создано для скорости и выносливости. Впереди он видел зияющий в скале въезд в восточный туннель. В голове промелькнуло: «Не получится», но Михаил отогнал от себя эту мысль, прежде чем она сумела завладеть им. Он обогнал паровоз на целых шесть метров и тогда начал превращение.

Сперва начали меняться лицо и голова, четыре мощные лапы по-прежнему несли его вперед. Черная шерсть на плечах и спине уходила обратно в тело, уступая место белой гладкой коже. Он почувствовал боль в спине — позвоночник удлинялся. Боль была невыносимой, но он не остановился. Он бежал медленнее, на ногах исчезала шерсть, позвоночник выпрямлялся. Поезд догонял его, и восточный туннель был уже совсем близко. Он споткнулся, но удержался на ногах. На белую кожу плечей и спины с шипением опускались раскаленные искры. Руки и ноги все еще продолжали изменять форму, и вместо когтей на них появлялись человеческие пальцы. Сейчас или никогда.

Михаил, все еще оставаясь наполовину человеком, наполовину волком, бросился через пути перед паровозом, на другую сторону насыпи.

Луч яркого света выхватил его из темноты, и казалось, что на какой-то миг он словно застыл в воздухе. «Око Божье», — промелькнуло в голове у Михаила. Он чувствовал горячее дыхание паровоза, слышал оглушительный стук колес, и решетка-скотосбрасыватель едва не разорвала его тело в клочья.

Он втянул голову в плечи, перевернувшись в воздухе, перелетел через ослепительный луч перед носом паровоза и упал в высокую траву. Над ним пронеслась горячая волна паровозного дыма, жаркий вихрь трепал волосы, искры обжигали голую грудь. Он приподнялся с земли и увидел, как раскачивается из стороны в сторону красный фонарь исчезающего в туннеле последнего вагона.

Михаил чувствовал себя так, словно у него были переломаны все кости. Спина и ребра в синяках. Ноги болели, ступни изодраны в кровь. Но он был цел. Он успел перескочить через рельсы.

Тяжело дыша, он сел на землю; его тело блестело от пота. Михаил и сам не знал, сможет ли он подняться, он уже забыл, как ходят на двух ногах.

— Я жив, — произнес он вслух, и звук его огрубевшего голоса оказался для него настоящим потрясением.

Еще никогда Михаил не чувствовал себя таким голым и беззащитным. Не превратиться ли ему снова в волка? — первое, что пришло ему в голову. Но он тут же отказался от этой мысли. Может быть, позднее. Только не сейчас. Он лежал среди буйно разросшейся травы и думал. Интересно, что там, за лесом? Что ждет его в том мире, о котором Виктор говорил, что это его мир? Наверное, это какое-то страшное место, где опасность подстерегает на каждом шагу, дикая пустыня, где жестокости нет предела. Он боялся этого мира, боялся того, что ждет его там… так же как и того, что, оказавшись там, он вдруг откроет в себе.

«Твой мир, твоя жизнь там, она ждет тебя».

Михаил сел в траве и посмотрел на рельсы, уходившие на запад.

«Не подведи же меня».

В той стороне была Англия — страна Шекспира. Виктор говорил, что это цивилизованная страна.

Михаил встал с земли. Его колени подогнулись, и он снова упал.

Вторая попытка оказалась несколько удачнее. С третьей попытки он встал на ноги. Михаил успел забыть, что он так высок. Задрав голову, он посмотрел на полную луну в небе. Это была все та же луна, но теперь она уже не казалась ему такой завораживающе-прекрасной, какой была все то время, пока он оставался волком. Лунный свет серебрил рельсы, и если в этом лесу водились духи, то сейчас они наверняка пели.

Михаил сделал первый, пробный шаг. Нескладные ноги не желали слушаться его. И как он раньше вообще мог ходить на двух ногах?

Он научится этому заново. Виктор был прав: здесь ему не место. Но он любил этот лес, и расстаться с ним будет нелегко. Это был мир его юности, а теперь его ждал совсем другой, жестокий мир.

«Не подведи же меня», — снова вспомнилось Михаилу.

Он сделал еще один шаг. Потом третий. Хоть и с большим трудом, он все же шел.

Михаил Галатинов шел вперед; в серебристом свете луны его нагое тело казалось поразительно бледным, и он вошел