было. Он побрел было в одну сторону, потом в другую, не зная, что делать дальше. Он стоял на месте, низко опустив голову, и чувствовал, что рана в боку все еще кровоточит.

Где-то невдалеке послышался глухой грохот. Михаил навострил уши. Через некоторое время грохот повторился вновь. Он понял, что этот звук доносится до них с юго-востока, с той стороны, где был белокаменный дворец.

Виктор побрел через лес и поднялся на вершину горного кряжа. Он стоял неподвижно, устремив пристальный взгляд неизвестно куда. Немного погодя Михаил собрал последние силы, тоже взобрался на вершину и встал рядом.

Клубы густого черного дыма поднимались к небу. За дымовой завесой пылали языки красного пламени. Пока Виктор и Михаил смотрели на дым, прогремел третий взрыв. Во все стороны разлетались каменные обломки. Теперь они знали, что произошло: солдаты заложили взрывчатку в белокаменном дворце, и дом взлетел на воздух у них на глазах.

Грянули еще два взрыва, и в наступившей темноте взвились в небо еще два огромных огненно-красных языка пламени. Рухнула башенка, за которую когда-то давным-давно зацепился его змей. Прогремел еще один взрыв, сильнее, чем предыдущие, и в воздухе словно закружила вспугнутая стайка огненных летучих мышей. Их подхватил ветер, и они полетели, кружась и переворачиваясь в бурных воздушных потоках. До Виктора и Михаила донесся горький запах гари. Огненные летучие мыши взметнулись высоко над лесом и начали медленно оседать на землю.

Некоторые из них закружились и над тем каменистым кряжем, где стояли два волка. Ни один из них не повернул головы. Горящие страницы из книг на латыни, немецком и русском. Многие из них еще сохранили то, что осталось от цветных иллюстраций, нарисованных некогда рукой мастера. Они медленно оседали на землю хлопьями черного снега — несбывшиеся мечты цивилизации, но налетевший ветер подхватил золу, поднимая ее высоко в воздух и развеивая по всей округе. Вот и не осталось ничего.

На лес опустилась ночь. Раздуваемое ветром пламя пожара перекинулось на деревья. Волки по-прежнему стояли на вершине небольшого каменистого кряжа. Две пары волчьих глаз поблескивали красным светом отражающегося в них огненного зарева. Языки пламени рвались к небу, танцевали на руинах, и ветви зеленеющих сосен и елей съеживались от их жаркого прикосновения. Михаил подтолкнул Виктора: пора уходить хоть куда-нибудь, но Виктор не двинулся с места. И лишь позднее, когда они почувствовали набегающую волну огненного жара, Виктор наконец подал голос: это был страшный глухой стон поражения. Михаил спустился с вершины кряжа и рявкнул на Виктора, зовя его за собой. Виктор отвернулся от огненного зрелища и начал спускаться вниз, дрожа всем телом и низко опустив голову.

Живые должны жить. Пробираясь через лес, Михаил подумал о том, что старая человеческая истина оказывается справедливой и для волков. Алекша, Франко, Никита и те, кто навсегда покинул их. А как же Петр? Может быть, и его кости остались лежать под руинами белокаменного дворца, или же солдаты забрали его с собой? Что станет с Петром, окажись он в том, диком мире? Михаил понимал, что об этом ему, скорее всего, так и не суждено будет узнать, да это, наверное, и к лучшему. И тут к нему неожиданно пришло осознание того, что ведь и сам он был убийцей. Он убивал людей, сворачивал им шеи, перегрызал глотки… с Божьей помощью… и для него это было так просто…

Но самое страшное, что он делал это с удовольствием, ему нравилось убивать.

Хотя от книг остался лишь пепел да зола, в душе у Михаила продолжали звучать их голоса. Вот и теперь он слышал, как внутренний голос нашептывал ему строки Шекспира из его «Ричарда III»:

Бродить, как Каин, будешь ты в ночи, И солнце спрячет от тебя лучи. О горе! Неужели, Боже правый, Чтоб вырос я, был нужен дождь кровавый?

Вместе с Виктором они уходили все дальше в лес, и вслед им дул ветер, донося жар от занявшихся огнем деревьев.

Глава 47

Михаил и Виктор обосновались в одной из тех пещер, где Виктор когда-то выслеживал берсеркера. Они успели прожить в ней больше десяти дней, прежде чем выпал снег. В каменной норе было вполне достаточно места для двух волков, но не для двоих людей. Налетавший с севера ветер становился злее, и оставаться в такую погоду людьми было равноценно самоубийству. На Виктора напала апатия, и он спал целыми днями. Михаилу приходилось охотиться за двоих, жадно набрасываясь и хватая все, что он только мог утащить из лесной кухни.

Настоящая зима пускала в лесу свои ледяные корни. Михаил отправился к солдатскому лагерю и обнаружил, что он опустел. Следов Петра тоже нигде не было видно. В проложенных подводами колеях лежал снег. Человеческий запах улетучился. Михаил миновал по пути большой выжженный участок леса, где лежали обугленные руины белокаменного дворца, и снова возвратился в пещеру.

В ясные ночи, когда в окружении голубого ореола на небо всходила луна и ярко мерцали звезды, Михаил пел. Это была песня боли и тоски; жизнь его больше не радовала. Виктор оставался в пещере, свернувшись на каменном полу белым мохнатым клубком, и лишь слегка поводил ушами, слушая песню черного волка. Но Михаил пел один. Скитающийся над землей ветер подхватывал его голос, эхом разнося его по притихшему лесу. В ответ — тишина.

Прошли недели и месяцы. Михаил начинал чувствовать, как все меньше остается в нем человеческого. Он больше не чувствовал необходимости в своем беспомощном белом теле; четыре лапы, когти и клыки —