Шрифт:
Закладка:
— Не буду, не буду. И всё же, — проигнорировала просьбу Мэри. — Вы даже не хотите открыть свою фамилию. Да и имя, я уверена, не ваше.
— Почему же не мое? Мое. Просто у меня ничего не было до прихода в Академию. Не о чем говорить.
Мэри так не считала. Раз Хаокин поступил в Академию в четырнадцать-пятнадцать лет, значит, имел подготовку к этому моменту. В общем, графиня рассказала гостю три-четыре его вероятные предыстории, каждый раз шутя и смеясь над своими выдумками. Хаокин словно находился с Мэри на одной волне, юморил, но внутри вскипал.
— Хорошо, — претенциозно произнес он. «Буду играть по твоим правилам». — Вы хотите правду? Мать не желала моего рождения. Отцу пришлось жениться на ней. Они ненавидели друг друга и всю злость вымещали на мне. — Хаокин закатал правый рукав и показал татуировку звездного кота. — Думаете, просто картинка? А вот и нет. Это воплощение любви моих родителей. — Он коснулся двумя пальцами татуировки. Она вдруг расплылась и превратилась в ужасный шрам или, скорее… ожог. — Вы бы тоже не хотели о таком рассказывать. — У него чуть не вырвалось: «Я же не спрашиваю, бил ли вас отец!». — Я был просто ребенком, которого не любили. Но однажды, когда я защищался от папы, у меня проявился дар… Мне пришлось бежать, чтобы меня не казнили. Теперь вы знаете правду. Я сменил имя, покончил с прошлым.
— А почему вы не взяли себе другую фамилию? — спросила Мэри после некоторого молчания.
— Имя — только твое личное. Оно нужно каждому. Отчество — это про принадлежность к отцу. Фамилия — имя твоего рода. Я считаю, что мне нет смысла брать фамилию, ведь я не хочу приписывать себя к чужому роду. Я сам по себе, я один, у меня нет семьи, и я не собираюсь ее создавать. Мне достаточно имени.
— Прошлый раз вы говорили другое, — вдруг сказал всё это время молчавший Николас.
— Что? — испугался Хаокин.
— Про родителей. Вы утверждали, что их сожгли на костре и от этого шрам. Рассказывали, что вам пришлось самому добывать еду, пока вы не попали в Академию.
— Неужели? Я такое говорил? — Хаокин почесал затылок. — Когда?
— Не так важно. Важно, что из этого правда. Так что?
Хаокину становилось не по себе от этих наездов. Аттали не могут просто заткнуться и оставить его в покое? Неужели это так сложно? Хаокин готов был просто взорваться…
— Ничего, — ответил он.
— Вы лгали?
— Честно признаться… да, лгал. — Хаокин набрался духу. — Дело в том, что я вру во многих случаях. От меня требуют ответа, а его нет. Всем проще поверить в небылицу. Но по правде я человек, у которого отсутствует прошлое. — Хаокину самому стало смешно, но, кажется, Николас не заметил.
— У всех есть прошлое. А кто говорит иное, врет.
— Но это так. У Хаокина не было прошлого до поступления в Академию, — сказал парень.
— А у того, кем ты являлся до Хаокина, было прошлое?
— Тот человек давно умер, — выпалил парень. На мгновение в его глазах застыл ужас.
— Никто не умирает до конца.
— Это мы посмотрим.
— Но нельзя же так… — пробормотал Николас. — Я немного перефразирую поговорку: у того, у кого нет прошлого, нет и будущего.
— Оно мне и не нужно. У меня есть настоящее. Мне достаточно. Я думал, что это и так понятно. Я ведь уже говорил об этом ранее…
— А семья? Друзья? Призвание? — не сдавался Николас. — Этого нет в ваших планах?
— Мне достаточно иметь то, что я имею.
— То есть ничего?
— Когда ничего не имеешь, ничего не теряешь. Верно?
— Это неправильная позиция.
— Это моя позиция.
— Видимо, разговор ни к чему не приведет.
— Верно подмечено!
Мэри всё это время с удивлением глядела то на мужа, то на гостя.
— Хаокин, хотите посмотреть на аганов и как мы с мужем соревнуемся в стрельбе? — выпалила она.
— С превеликим удовольствием.
Все пошли к конюшне. Хаокину понравилось это больше, чем спорить о своей прошлом. Ох уж эти Аттали. Иногда они просто бесят! Он ходил между стойлами и улыбался, ведь тот разговор окончен. Теперь, чтобы Николас и Мэри снова не начали что-то спрашивать, Хаокина сам задавал им миллион вопросов. А чем лошадки питаются? А сколько раз в день их выгуливают? А как нужно за ними ухаживать? Николас не успевал отвечать и для отвлечения гостя отвел его к аганам. У Хаокина загорелись глаза.
Вокруг этих лошадей всё было выжжено. Трава, дерево становились черными. Даже дышать рядом с аганами стало тяжелее. Но Хаокину понравились коняшки. Он даже положил руку на одного из них. Конь смутился, но не стал сопротивляться. Николас был удивлен.
— А вы ему нравитесь, — сказал он.
— Я всем нравлюсь, — заметил Хаокин, увлеченно гладя коня. — Первые пять минут. Затем меня начинают ненавидеть. Видимо, таков мой талант.
В этот момент аган разгорелся пламенем. Хаокин отдернулся руку с испугом.
— Вы обожглись? — заботливо спросила Мэри.
— Нет, просто не ожидал, — ответил Хаокин и взглянул на почерневшую ладонь.
У него снова закружилась голова, и дышать стало трудно. Хаокин предложил выйти на улицу. Аттали проводили гостя к стрельбищу. Первым был выстрел хозяина. Он попал точно в цель. Но затем Мэри пронзила стрелу мужа.
— Это потрясающе! — воскликнул Хаокин. — Просто два Робин Гуда.
Мэри Атталь скривила губы.
— Вы чего? — спросил Хаокин.
— Джоуи всегда говорил, что он Робин Гуд, — произнесла Мэри печально, а затем снова надела веселую маску. — Теперь ваша очередь.
— Моя? — ужаснулся Хаокин. — Я не умею даже лук держать. Я самый-самый никудышный стрелок на свете!
— А вот и не правда. Я вас подловила. Слышала, вы непревзойденный охотник!
— Так это говорили в другом смысле. Я охотник за сердцами дам. А стрелять не
