Уверен, они обе это переживут, – успокаивает Джей. – Насколько я слышал, они любят друг друга. Просто у них странный способ демонстрировать это. Или признавать.

Щелкаю зажигалкой, собираясь прикурить свою чертову сигарету, и как только пламя загорается, в моей голове так же включается пресловутая лампочка. Сердце замирает.

– Черт, Джей, проверь дом родителей Адди, – бросаю я, наконец раскуривая сигарету и глубоко затягиваясь.

Он делает паузу.

– Ты же не думаешь, что Клэр могла попытаться провернуть что-нибудь с ними?

– А к кому еще она могла пойти? У меня нет семьи, а у Адди она есть, и ей не составит труда выяснить, что ее мать часто навещает нас.

Слышу шорох постельного белья, а затем жужжание включенного компьютера. Меня сковывает ужас, и я всеми фибрами своего существа понимаю, что что-то случилось.

Куда запропастился мой гребаный ноутбук?

В пределах видимости его нет.

– Джей? – спрашиваю я с нарастающим нетерпением, делая очередную затяжку, мое колено беспокойно подпрыгивает.

– Уже смотрю, – бормочет он. Через несколько секунд он матерится: – Черт, у них камера Nest. Кто-то вломился туда минут тридцать назад.

Проклятье. Слетаю с табуретки, едва не опрокинув ее на клетчатый пол.

– В доме камер нет, не могу узнать, что происходит внутри, – с напряжением в голосе сообщает он.

Но я уже потушил сигарету в раковине и спешу к лестнице.

– Отправь беспилотник, чтобы он следил за домом снаружи, – распоряжаюсь на ходу. – Я уже в пути.

Огибаю поручень и перемахиваю через две ступеньки.

– Посылаю прямо сейчас.

– Спасибо, – отзываюсь я и жму кнопку отбоя, летя по коридору.

Заглядываю в спальню Адди. Она лежит лицом в противоположную от меня сторону, свернувшись клубочком, и крепко спит. Балконные двери распахнуты настежь, и из них дует прохладный ветерок. Из-за кошмаров она часто перегревается, поэтому двери всегда открыты.

Я бросаюсь к ней, не утруждая себя сохранением тишины.

– Адди, – зову я, тихонько толкая ее.

Мне не хотелось бы будить ее, когда она, кажется, наконец нашла минутку покоя во сне, но она убьет меня, если узнает, что с ее родителями что-то случилось, а я ушел, чтобы разобраться с этим, не сказав ей ни слова.

Ее глаза распахиваются, брови сходятся, и она приходит в себя.

– Что? – хрипит она, уже собираясь набросить простыни на голову.

Я хватаю ее за запястье и крепко сжимаю, чтобы она поняла всю серьезность ситуации.

Она замирает, ее глаза теперь широко открыты и смотрят на меня.

– Что случилось? – спрашивает она, в панике приподнимаясь.

Черт. Она совершенно голая, и то, что это почти не отвлекает меня, говорит о том, насколько сильно бьют тревогу мои внутренние колокола.

– Одевайся. Мы едем к твоим родителям, – говорю я, отстраняясь от нее и направляясь к комоду.

– Что? Почему? Что происходит?

Я качаю головой.

– У меня было предчувствие, что Клэр что-то замышляет, поэтому я попросил Джея проверить их дом. К ним кто-то вломился примерно полчаса назад.

Она сползает с кровати и оказывается рядом со мной в считаные секунды, отталкивая мои руки и хватая одежду.

– Зачем ей понадобились мои родители? – спрашивает она, судорожно одеваясь.

– Потому что, кроме меня и Дайи, это единственный способ добраться до тебя. На связь с нами еще не выходили, а значит, они не предприняли пока ничего радикального.

Она качает головой, и паника стягивает ее брови в тугой узел.

– Не понимаю. Просто не понимаю, почему она так упорно преследует меня.

Я достаю один из своих пистолетов из ее комода, проверяю обойму и засовываю за пояс джинсов. Нож, который я подарил ей на день рождения, остался внизу, но я захвачу пару дополнительных пистолетов и для нее.

– На данный момент это личное, детка. Я – самая большая угроза для ее организации, а ты – самый большой куш, который она когда-либо увидит в своей жизни. Ты можешь сделать ее богаче, чем имеет право быть любой человек, и одновременно с этим поставишь на колени меня.

– Ксавьер уже заплатил за меня, а теперь он мертв. Так что она заработает на мне вдвое больше, – язвит она.

Она бросается к своим кроссовкам, валяющимся у ножек кровати.

– Не может быть, чтобы она решила, что это сработает. Неужели она считает, что я настолько глупа, чтобы дважды попасть в одну и ту же ловушку?

– Дело не в том, насколько ты умна, а в том, насколько ты в отчаянии. И если она доберется до твоих родителей и использует их в качестве заложников, ты впадешь в достаточное отчаяние, чтобы согласиться на все.

Адди надувается и топает ногой, чтобы кросовки сели как надо.

– Будь я проклята, если стану такой же, как Рио, – бормочет она себе под нос.

Скорее уж я попаду в рай, чем это произойдет.

– Какого черта она вообще собирается делать? – спрашивает Адди вслух, хотя вопрос звучит риторически. Она поворачивается ко мне, и ее светло-карие глаза резко вспыхивают. – Эта глупая сука попытается заставить меня обменять свою жизнь на их, да?

– Скорее всего, – соглашаюсь я и выхожу вслед за ней из спальни.

В этот момент стены словно открывают свои глаза, наблюдая за тем, как мы мчимся по темному коридору. Адди несется, не обращая на ползущие тени никакого внимания.

– Может, стоит разбудить Сибби?

Я открываю рот, но тут, словно вынырнув из фильмов Роба Зомби[17], она сама появляется из двери своей спальни возле лестницы и прикрывает рот, зевая. Косички растрепаны, а фиолетовая ночная рубашка свисает с одного плеча.

Она щурится и растерянно смотрит на нас. Адди останавливается, бросает взгляд на Сибби, а затем командует:

– Скорее одевайся. Возможно, сегодня тебе удастся повеселиться.

Сонливость, с которой она боролась, исчезает в считаные секунды. Ее глаза расширяются от возбуждения.

– А мои сообщники тоже могут пойти?

Вздыхаю.

– Только двое и только если они не будут мешать.

Они воображаемые, но эти засранцы каким-то образом все время умудряются создавать проблемы. Сибби с визгом уносится обратно в комнату.

– Дайте нам две секунды! – кричит она из ее глубин.

Но Адди уже стучит своими маленькими ножками по лестнице, словно дорожный бегун по расселине.

– Не забудь свои ножи и пушки, мышонок, – окликаю я. – Сибби… ограничь количество своих ножей и пушек.

Из комнаты раздается драматический вздох, но я игнорирую его, вставляя в ухо блютуз-чип.

Через две минуты мы все сидим в моей машине и едем в сторону дома родителей Адди. До него час пути, но я твердо намерен добраться туда за половину этого срока.

* * *

Через десять минут после того,