и левой руки и который слыл не менее твердолобым упрямцем, чем его зять и ее папаша — генерал Камада, когда она вспомнила, что вот уже больше двадцати лет, как он отказывается оформить свой брак со второй женой по той причине, что та ему не ровня,— когда Мацуко все это вспомнила, она поняла, что опасения ее кузины не напрасны.

Беззаботная Мацуко редко выходила из себя, но тут она с трудом сдержала негодование.

Втайне она и сама считала нечистокровное происхождение Марико уязвимым местом. Если бы не это, на что бы ей нужны были родственники? Она и не подумала бы искать среди них жениха для Марико. Тогда бы она нашла ей такого мужа, что все бы они только ахнули. Не будь Марико метиской, она бы могла сделать самую блестящую партию, породниться с любой самой аристократической семьей Японии. Как жаль, что это невозможно! Ах, как бы ей хотелось сделать так, чтобы вся ее родня позеленела от зависти. Ради этого и, разумеется, ради несчастной девушки она готова пожертвовать даже собственными интересами! Вряд ли кто так сердечно относился к этой мети-сочке, как она. Мацуко тешила себя этой иллюзией и находила в ней большое удовлетворение.

— Мариттян, а что, если нам отсюда проехать в Кагосима? Как ты думаешь? Ведь ты там еще не бывала. Было бы, конечно, куда удобнее, если бы  с нами поехал и Осаму. Но что поделаешь! Съездим без него. Кагосима интересное местечко. Ты ничего не потеряешь, если его увидишь. А оттуда можно будет проехать в Нагасаки. Так мы с тобой весь Кюсю объездим. А выйдешь замуж и обзаведешься семьей — тогда тебе будет не до путешествий.

Мацуко потому и не поехала вместе с мужем, что решила уговорить племянницу отправиться с ней в Кагосима. По ее мнению, это тоже было в интересах Марико. О себе она нисколько не заботилась, хоть и вспоминала, какой изумительный суп из морской капусты с цыплятами готовят в Кагосима, да и другие вкусные блюда, которых она уже давно не пробовала.

Хотя Масуи решил выехать из Юки тайком, кое-кто об этом все-таки пронюхал, и на вокзале собрались провожающие. Среди них был и Сёдзо как посланец дяди. Мацуко и Марико тоже пришли на вокзал. Некоторое время Сёдзо* Мацуко и Марико шли вместе. Мацуко успела сообщить, что они пробудут здесь не более трех-четырех дней.

— Жара здесь адская и москиты не дают покоя. Мы бы рады уехать хоть завтра, но нужно еще проследить за переделками в доме. А то теперь, когда гость приходит, и повернуться негде. Не правда ли, Мариттян?

Если человек не отвечает ни да, ни нет и только улыбается, значит, он хочет уклониться от прямого ответа. Но улыбка Марико была чиста и бесхитростна и свидетельствовала лишь о смущении.

Тетушка с племянницей сели у вокзала на ожидавших их рикш, а Сёдзо пошел пешком. Ему показалось, что лицо Марико затуманилось грустью, когда Мацуко сказала ему, прощаясь:

— Нам будет скучно, приходите нас развлекать.

Сёдзо запомнилось печальное лицо девушки. Но он не собирался сразу же навестить их. Ему почему-то труднее было пойти туда сейчас, чем в первый вечер, когда они приехали. И все же, идя на следующий день утром в библиотеку и возвращаясь оттуда вечером, он невольно поглядывал в сторону долины, примыкающей к плато. «Она еще здесь»,— думал он, всматриваясь вдаль, и в душе его пробуждалось какое-то теплое чувство.

Было как-то странно и необычно, что он подумал о ней одной. До сих пор он думал о Марико только в связи с кем-нибудь — ее дядей, теткой, Тацуэ или младшей ее сестрой. Словно Марико отдельно от них не существовала. И вдруг его отношение к ней изменилось. В чем же тут дело?

Сёдзо не раз слышал, как Тацуэ высмеивала Мацуко за то, что та усердно подыскивала жениха для Марико. «У нее глаза разбегаются, как в универмаге при виде новинок. Она без конца меняет свой выбор, намечает все новых и новых кандидатов...»

Сколько кандидатов в женихи находила Мацуко до сих пор, Сёдзо не знал, но с одним из них он теперь познакомился. Может быть, именно поэтому он впервые увидел в Марико юную женщину. Он с любопытством подумал: согласится ли она выйти замуж за того, кого выбрала ей тетка?

Сёдзо отлично понимал, что лаконичные ответы Марико «да» и «нет» часто значат больше, чем вся болтовня ее тетушки. Помнил он и разговор, слышанный им однажды в Каруидзава.

Мацуко говорила тогда Мидзобэ, который добивался разрешения написать портрет Марико: «Прежде чем спрашивать Масуи, нужно спросить саму Марико. Уж если она скажет нет, то никакая сила не заставит ее сказать да. Не смотрите, что она такая кроткая с виду. За этим скрывается упрямство, которому можно только удивляться».

Портрет так и не был написан.

А уж в таком вопросе, как замужество, она наверняка скажет свое слово, и оно будет решающим. Она сумеет поставить на своем. Он в этом почти не сомневался и был уверен, что она не скажет «да». Иными словами, он не допускал мысли, что она согласится выйти замуж за Эбата. Вообще замужество для Марико было естественным выходом из того положения, в каком она находилась. А раз так, то Сёдзо, который ей сочувствовал, должен был радоваться, что наконец Мацуко остановилась на ком-то и перед девушкой— любимицей фортуны, как казалось со стороны, а на самом деле глубоко несчастной — открывается наконец страница новой жизни. Лишь в одном случае он, разумеется, не должен был бы радоваться: если бы заведомо знал, что избранник не может осчастливить ее.

Но можно ли было сомневаться в Осаму Эбата? Сёдзо его совсем не знал и все же питал к нему какую-то антипатию. Судя по всему, Эбата человек неглупый, способный, он прекрасно справляется с ролью личного секретаря Масуи. Благодаря родству с Мацуко положение его вполне прочное. Значит, его можно считать вполне подходящей партией для Марико. Но это только одна сторона, и судить только по этому очень рискованно. Мысль эта очень тревожила Сёдзо. Эбата был года на три старше его. Он служил в заграничном отделении фирмы, получал приличное содержание, и нетрудно себе представить, какой образ жизни он вел Там — человек молодой и пользующийся полной свободой.

Но, подумав об этом, Сёдзо покраснел. Ведь он все еще тайком таскал в кармане пузырек е лекарством. Какой же он судья другим! Но именно