- Какого ху?.. - сквозь зубы прошипел Басилов, прежде чем Фрост развернулся и вогнал свой огромный кинжал прямиком ему в грудь. Кто-то из присутствующих тихо выдохнул; остальные так и остались стоять в позе полуприседа. Басилов хотел выстрелить, но Фальстрём выхватил ПП и швырнул его за борт. Глаза-стёкла его блестели, точно помутневшие отражения луны. Изобразив улыбку, он поднял нож с наткнутым Басиловым всего одной рукой. На хитрой физиономии не дрогнул и мускул. Перетащив мятежника за борт шлюпки, Фрост рывком сбросил его с ножа, точно стряхивал с лезвия остатки неразделанного мяса. Понаблюдал, как скин хрипит и цепляется за края шлюпки. И только когда тот ушёл под воду, он ополоснул нож. Вернув его в ножны, Фальстрём взобрался на будку и похлопал в ладоши:

- Вернёмся к насущным делам, дамы и господа. Теперь, когда мы избавились от лишнего мусора, спешу сообщить несколько основных правил. Их соблюдение - ваша первостепенная задача. Правило первое - всегда выполнять мои приказы. Никто не собирается отправлять вас на бездумную смерть; если вы будете поступать в точности так, как я скажу, то никто не пострадает. Правило второе - никогда меня не перебивать и не говорить со мной, если я вам этого не позволял. Но!.. если вы считаете, что этот разговор жизненно необходим, то я вправе загадать вам три загадки. Отгадаете - и я выслушаю вас, в противном случае... - он кивнул на распахнутый рюкзак скина, - смерть. Правило третье - никогда не подвергать сомнению мои приказы. Но!.. если вы считаете, что вы умнее меня, то мы можем сыграть партию в шахматы. Победите меня - и мы сделаем по-вашему, в противном случае - смерть... И последнее, четвёртое правило: если вы хотите меня убить, то сделать это вы сможете лишь в ножевом бою. Можете вызвать меня на поединок в любое время дня и ночи. Спешу заметить: это будет честный поединок. Без мистики и способностей. Лишь и я вы. Нож на нож. Один на один. До истечения девяти дней вы будете моими псами. Будете моими слугами, которые должны делать то, что я прикажу. Скажу принять упор лёжа - станете отжиматься. Скажу прыгать на одной ноге - станете прыгать до упаду. Прикажу кого-нибудь схватить, бить или пытать... смысл, я думаю, понятен... - Фрост достал из нагрудного кармана колоду игральных карт; две вернул в карман, третью отправил за борт. - Полагаю, самые наблюдательные заметили, что теперь нас осталось ровнёхонько полсотни. Дабы упростить селекцию, моя помощница Пятая раздаст каждому из вас по карте. Чистюля, милая, помоги-ка мне.

Все присутствующие обернулись: девочка в дождевике, сидящая рядом со стариком Машаракти, встала и направилась к будке. Фрост вручил ей колоду. Подхватив карты, Пятая расправила их веером и стала по очереди подходить к бойцам. Те вытягивали карты по одной.

Давид до сих пор не мог прийти в себя - плотность событий поражала воображение. «Неуязвимый капитан, странные правила, а теперь ещё и картёжная селекция. А Фрост не лгал: разнообразия и впрямь хоть отбавляй. Как под купол заглянем, так, наверное, вообще охренеем». Вскоре настала их с Коджо очередь. Карт оставалось всего четыре. Коджо вытянул крайнюю левую, Давид - крайнюю справа. Вскрылись одновременно. У Коджо - пиковая пятёрка, у Давида - пиковый валет. Подмигнув им, Чистюля вернулась к Альману.

- Вы разделитесь на четыре отряда: пики, червы, трефы, бубны, - продолжил вещать Фрост. - Немного погодя я выберу в каждом отряде капитана; в зависимости от того, насколько хорошо вы проявите себя. Каждый из вас помнит меня, как надёжного сослуживца, напарника или компаньона, поэтому уверяю: тех, кто будет исправно исполнять поставленные мною задачи, ждут приятные чаевые, - он развернулся лицом к сфере. - А теперь... теперь пики и червы займут места у бортов шлюпки, а остальные сядут в центре и подадут им лежащие под скамьями вёсла. Дальше мы поплывём своим ходом. Прежде чем шлюпка войдёт во внутренние воды острова Гвонва, нам необходимо пересечь барьер. Уверяю: нам это дастся в разы легче, нежели остальным... Почему?.. Я нашёл каждого из вас в час тяжёлой жизненной ситуации. Гибель близкого, предательство, нищета, розыск, преследование, зависимость. Постарайтесь сконцентрироваться на несчастьях, которые вы испытывали считанные дни назад... Загляните в свою душу; в тот мрак, где скопилась ненависть, где засело горе и отчаяние, где таятся страхи и сомнения. Окунитесь в них вновь - и остров впустит вас, - подпалив факел, Фрост указал пальцем на полусферу. - Взвод, вёсла на воду!.. И раз!.. и два!.. И раз!.. и два!..

Застучали вёсла, и лодка подалась вперёд. Стена роящихся мух приближалась. Давид задумчиво разглядывал спину сидящего перед ним Коджо - в какой-то момент он было подумал, что Фальстрём того укокошит. Но он не стал. Давид вспоминал детали их встречи в Витебске. Метабромодрон, чай, душевный разговор, музыкальный экспромт. Мариус полагал, что он здесь что-то типа любимчика, и ревностная мысль о том, что Фрост лебезил так перед каждым присутствующим, его вдруг обидела. Как же жаль, что нельзя залезть к Фальстрёму в черепушку и посмотреть его мысли; подглядеть в черепушки всех собравшихся и убедиться, что они, в отличие от него, не наделены наваждениями о сомнамбулических похождениях альтер-эго. И только когда их шлюпка подплыла к куполу вплотную, Давид наконец разглядел, из чего он состоял. Сонмища чёрных мотыльков кишели плотным занавесом. На крыльях-опахалах проглядывались белесые окружности. Стоило лодке вклиниться в купол, как моль тут же сомкнула за ними брешь и стала облеплять экипаж.

- Навались!.. - приказал Фрост; покрытый насекомыми, точно пчеловод, он удерживал факел с гордостью Прометея во мраке Хароновой переправы. - Мотыльков не сгонять!

Давиду было капец как не по себе. Бабочки казались невероятно тяжёлыми, а их крылышки резались, точно лезвия бритв. Погребённый под слоями жутких насекомых, он грёб, превозмогая боль, и думал, какое же он никчёмное и примитивное животное. Просрал все деньги, не отправив родителям ни гроша. Мочил вымирающих носорогов. Кололся самой дешевой дурью. Мотыльки облепляли его всё плотнее; настолько плотнее, что по спине Давида потёк пот - так жарко ему не было ещё никогда. Видимость стала практически нулевой. Кто-то из команды выругался благим матом.

- Навались, навались! - хладнокровно командовал Фрост.

Пластиковые вёсла забарабанили