евреев как финансовую силу, поддерживавшую короля против интересов дворянского сословия. Мелкие бароны больше всего пользовались услугами евреев-кредиторов, получая от них ссуды под залог своих земель; когда же наступал срок платежа, неисправный должник из расточительных помещиков видел за спиной своего смиренного кредитора грозную фигуру королевского чиновника, готового взыскать долг в интересах королевской казны. Часто такие долги, в случае смерти кредитора или конфискации его имущества, поступали в пользу короля, и тогда взыскание производилось особенно беспощадно. Вот почему бароны при эксцессах толпы против евреев стремились к уничтожению долговых обязательств в домах своих кредиторов. Что же касается католического духовенства, то оно по природе относилось враждебно к еврейству, особенно после того, как папа Иннокентий III и Латеранский собор 1215 года наложили на этот народ Каиново клеймо. Однако от всех этих враждебных сил евреи меньше страдали, чем от своего «покровителя» и опекуна — короля, который сдирал шкуру со своих опекаемых, выжимал оброк с этих крепостных денежной торговли, давал им нажиться, с тем чтобы потом постепенно или сразу их разорить, и не всегда защищал их в моменты народных эксцессов. Положение евреев между борющимися социальными силами было таково, что они могли сказать: «Избави нас Бог от друзей, от врагов мы сами убережемся». Корень англо-еврейской трагедии заключался именно в королевской опеке, в том, что стадо, окруженное волками, было поручено заботам пастуха-хищника, который сам пожирал своих овец.

В первые годы царствования Генриха III, когда вследствие его малолетства государство управлялось регентством, сделана была попытка прекратить насилия сверху по отношению к евреям. Были освобождены из заточения евреи, арестованные при Иоанне за неуплату контрибуции. Восстановлено было действие хартии 1201 года, нарушенной самим ее автором, предписано было охранять евреев от нападений толпы во время предполагавшегося крестового похода (1217). Чтобы нападающие не могли оправдываться незнанием закона о неприкосновенности евреев, велено было каждому еврею носить на видном месте своей одежды особый знак из двух полосок белого холста или пергамента (1218). То был действительно Каинов знак в библейском смысле: «дабы не убил его всякий встречный». С другой стороны, высшее английское духовенство делало свою политику в духе папы Иннокентия III. Креатура этого папы, архиепископ Кентерберийский Лангтон созвал в 1222 году в Оксфорде собор, который подтвердил все унизительные для евреев постановления Латеранского собора, прибавив к ним нечто от себя. Отличительный знак на верхней одежде еврея должен был состоять из шерстяной белой полосы на груди, длиной в четыре пальца и шириною в два. Запрещалось строить новые синагоги. Подтверждено было правило о строгом взимании церковной десятины с еврейских недвижимостей. Архиепископ Кентерберийский вместе с епископами Линкольна и Норвича попытались еще пригрозить церковным отлучением добрым христианам, ведущим дела с евреями, но король поспешил отменить этот вредный для казны запрет и только в одном уступил духовенству: с его одобрения был учрежден в 1232 г. приют для евреев, обращаемых в христианство (domus conversorum), заведение для ловли еврейских душ. Уступая желанию христианского населения Лондона, король также конфисковал вновь построенную великолепную синагогу и обратил ее в церковь имени Богородицы. Евреям приходилось молиться в незаметных помещениях, так как лондонские христиане не могли спокойно смотреть на соперницу-синагогу, возвышающуюся рядом с церковью.

По мере того как Генрих III рос и входил непосредственно в дела управления, росли и его финансовые аппетиты. Чрезвычайные налоги (tallages) с евреев назначались совершенно произвольно: в 1226 г. они составляли огульно 4000 марок, в 1230-м — 6000, с 1232 года — 18 000, а с 1239 г. каждый должен был отдавать треть своего состояния. Многое прилипало к рукам чиновников, заведовавших сборами и уличенных в злоупотреблениях. Для удобства взыскания податей евреи прикреплялись к определенным городам. Из некоторых городов их выселяли по настоянию христианского населения, ссылавшегося на свою автономию: из Ньюкастля (1234), Соутгемптона (1236), Ньюбери (1244) и других. В 1253 году было решено оставить евреев только в тех городах, где имеются казначейства для регистрации и хранения долговых обязательств и торговых документов (archa). Вследствие этого черта оседлости евреев сосредоточилась в двадцати пяти городах Англии. Здесь промышленная деятельность и денежные операции евреев поощрялись, но переезжать в другие места, а тем более эмигрировать из Англии и вывозить капиталы запрещалось, дабы казне королевской не было убытка. Верховный «пресвитер» англо-еврейских общин, назначавшийся королем, должен был иметь попечение о правильном взимании казенных податей, для чего ему дозволялось употреблять и принудительные меры. Общинная организация евреев была узаконена: делами управляли «парнасим» и «габаим», а коллегия из трех «даяним» разбирала судебные споры. Эти автономные ячейки также втягивались в интересы королевского фиска. В 1241 году Генрих III созвал в Ворчестере еврейский «парламент», в котором участвовало больше ста депутатов от всех общин. В разосланных приглашениях говорилось, что представители еврейства должны «обсуждать с королем все, что касается его и их интересов». Евреи ждали от этого парламента улучшения своего положения, в особенности облегчения податного бремени, но они обманулись в своих ожиданиях. Как только открылось заседание, депутатам объявили, что король требует от них единовременного сбора в 20 000 марок и делает их лично ответственными за доставку этой суммы в казну к определенному сроку. Таким образом все депутаты были превращены в сборщиков казенной подати. Вопреки их усилиям, многие общины не могли уплатить своей доли сбора, и в таких случаях местных депутатов, их жен и детей держали в тюрьме, пока они не вносили требуемого из собственных средств. Поплатился и главный «еврейский пресвитер», ответственный за правильное поступление податей: у злосчастного сановника, Арона из Йорка, король забрал крупную сумму в 32 000 марок.

Новое горе постигло английских евреев в это время: участились религиозные и «ритуальные» обвинения. В 1230 г. евреев в Норвиче обвинили в том, что они похитили пятилетнего мальчика, сына христианского врача Бенедикта, и совершили над ним обряд обрезания. Евреи оправдывались тем, что они считали мальчика своим (может быть потому, что он был потомком насильственно окрещенных). Были преданы суду 13 почетных членов норвичской общины. Дело считалось настолько важным, что подсудимых решили перевезти в Лондон, и там дело рассматривалось коллегией при участии короля, архиепископа Кентерберийского, епископов и баронов. Подсудимые томились в тюрьме десять лет, и наконец некоторые из них были повешены, причем их от тюрьмы до виселицы волочили по земле привязанными к хвостам лошадей. В 1244 году в самом Лондоне была сделана попытка затеять ритуальный процесс. Из могилы, по чьему-то доносу, выкопали труп христианского ребенка и нашли на нем странные знаки. Полагая, что это буквы еврейской надписи,