большим количеством свободного времени, стремительно приближался.

– Я не прятался, – заявил газетчик и только в последний момент заподозрил неладное.

Хальрун не успел ничего сделать. От удара по уху в голове зазвенело, и журналист опрокинулся на землю.

– Не сбежишь! Держите его! – закричал помощник мастера.

До сих пор людей поблизости Хальрун не видел, но они невесть откуда появились, едва раздался призывный крик. Человек пять уже почти окружили место драки, и еще столько же было на подходе.

– Что за беззаконие, – возмутился журналист. – На помощь!

Он попытался встать, однако преимущество редко оказывалось на стороне лежащего. И помогать незнакомцу никто не спешил – расправа над «вором» вызвала интерес бурный, но безучастный.

– Ты что, приятель? Остановись! – воззвал Хальрун, а затем задохнулся от точного удара под ребра.

Лицо помощника мастера налилось кровью. Он быстро входил в раж.

– Пробрался! Вор! Негодяй! Я! Сам! Отвечаю!

Он бессвязно кричал и наносил удары, неприцельные, к счастью. Затем кто-то догадался, что пора оттаскивать потерявшего самообладание работника от объекта его злобы. Благородный порыв одинокого миротворца безнаказанным не остался: проявивший доброту человек вскрикнул и сам схватился за подбитый глаз. После этого останавливать драку бросились остальные. Неизвестно, как так вышло, однако вскоре все месили всех.

Хальрун не в первый раз попадал в переделку с мордобоем. Он опустился на четвереньки и быстро-быстро пополз к краю. Оказавшись на «мирной земле», газетчик выдохнул, поднялся на ноги и направился прочь. Руки он спрятал в карманы, чтобы выглядеть как можно более непричастным к оставшейся за спиной человеческой свалке. Когда кто-то закричал, что предполагаемый вор пропал, Хальруну пришлось ускориться.

Глава 5

Отпускать вора никто не хотел. В спину журналиста понеслась ругань и крики, но он уже резво заворачивал за угол. Хальрун разогнался, его внимание принадлежало происходящему позади... И он на полном ходу в кого-то врезался.

– Вы? – удивленно спросил этот «кто-то». – Что за маскарад?

– Кто? – переспросил Хальрун, пытаясь восстановить равновесие.

Ему понадобилось мгновение, чтобы узнать детектива Лойверта.

– Вы! – повторил журналист. – Вот это встреча!

Лицо Дорена приняло сложное выражение, как будто полицейский колебался между досадой и изумлением.

– Детектив? – робко спросил человечек, которого Хальрун заметил только теперь.

Это был кто-то из работников фабрики, но не простой трудяга и не представитель руководства. «Клерк», – быстро определил Хальрун. Перед полицейским человек заискивал, поэтому журналист отнес его к низшему звену письмоводителей. Представители этой породы активно копошились внутри любой организации, занятые не понятно чем, но чем-то очень занятые. Кто-то считал их труд бессмысленным, а кто-то утверждал, что без этих муравьев от бланка и пера дела обязательно встанут. Правы, как считал Хальрун, были и те, и другие, просто в разных случаях.

– Минуту! – потребовал детектив.

Он ухватил журналиста под руку, отошел от навострившего уши клерка и прошипел:

– Что вы тут делаете?

– То же, что и вы, я полагаю. Вынюхиваю.

– Я не... Кхм...

Детектив уставился за спину журналиста.

– Это за вами? – спросил он.

Хальрун обернулся и почувствовал смущение, что случалось с ним не так уж часто.

– Вероятно, да.

– Тогда, вей Осгерт, вам повезло меня встретить.

– Повезло, не спорю! – ухмыльнулся журналист, пряча неловкость за смехом. – Примите мою благодарность, детектив! Самую искреннюю!

Клерк сердито замахал на помятых в драке рабочих, чтобы те уходили, и Хальрун успокоился. Он быстро вернулся в довольное расположение духа.

– И советую вам не испытывать больше судьбу, – предложил детектив, отвернувшись от радостного лица газетчика. – Не отходите от меня далеко.

У Хальруна вспыхнули глаза.

– У сейчас предлагаете составить вам компанию? Мне?

– Только из человеколюбия, вей Осгерт.

Фраза прозвучала как будто... насмешливо?

– И что это значит? – удивился газетчик.

– Что без меня вам немедленно подобьют второй глаз. К тому же, я уже ухожу и проводить вас могу только до ворот.

Хальрун потянулся к лицу и охнул, прикоснувшись к опухшему глазу. В запале сражения журналист не заметил, что драка не прошла для него бесследно. Он пробормотал под нос бранное слово, а затем побежал за ушедшим вперед Дореном.

Детектив, видимо, действительно закончил свои дела, и теперь спокойно покидал фабрику через главные ворота. Хальрун вышел с куда меньшим достоинством – катание по земле сказалось на его костюме не лучшим образом. В таком виде газетчика не пустили бы ни в один наемный экипаж, поэтому, как только опасная территория осталась позади, Хальрун начал приводить себя в порядок.

– Вам бы лед приложить, – внезапно сказал Дорен.

Фраза казалась лишенной насмешки или злорадства, и Хальрун напрягся. Участие полицейского представлялось ему дурным признаком.

– Поздно уже... Как я выгляжу, детектив?

– Как побитая собака, если говорить откровенно... Расплатились за вынюхивание, да?

– Это того стоило, – ответил Хальрун на насмешку.

– И все-таки я советую вам найти место, где могут почисть одежду и принесут лед.

– И где можно поговорить? – догадался журналист.

– И это то же, – тем же сочувствующим тоном ответил Дорен.

Небольшой, но приличный кабачок обнаружился через две улицы, причем Хальруна в «Железную кружку» пустили лишь благодаря вмешательству детектива, показавшему хозяину свое удостоверение.

– Хорошо служить в полиции, – заметил журналист, отыгрываясь за прошлое. – Везде-то вас пускают! Везде-то вам рады!

Он отдал верхнюю одежду, попросив почистить, а Дорен остался в пальто. Детектив Ловерт был человеком среднего роста, с каштановыми короткими волосами, смешной неровной челкой и тусклыми, невыразительными глазами. Дорен забарабанил пальцами по столу, и Хальрун уловил ритм популярной мелодии.

– По крайней мере, меня не бьют за «вынюхивание», – сказал полицейский, прочистив горло.

Газетчик уже передумал ссориться. Все-таки он был обязан человеку, сидящему напротив.

– Извините, детектив, что я неправильно подобрал слова. Это была шутка, а не попытка обидеть.

– Однако вы выразились совершенно правильно, вей Осгерт. Полиция ведет расследование, а вы именно вынюхиваете…

Дорен проследил, как Хальрун прикладывает к глазу завернутый в платок кусок льда, а затем добавил:

– Вей Осгерт, каждый должен делать свою работу.

– Полностью согласен. Я всегда так поступаю.

– Будь это так, то вы не сидели бы сейчас передо мной с фонарем на пол лица. За честную работу не бьют.

– И в чем тогда, по-вашему, должна заключаться моя? Что мне нужно делать?

Журналист