обитом еще в советские времена в полстены деревянными панелями, было темновато, и стоял терпкий, не выветриваемый запах табака. Это, кажется, был единственный кабинет в министерстве, где мог закурить любой, независимо от звания и должности, не говоря уже о посетителях, которые, затянувшись дымом, раскрепощались, становились разговорчивее и открытее. Сигарета быстро сближает людей. Это доказано и наукой, и практикой.

— Потерпевший… 42 года, женат, имеет троих детей, проживает по улице Ярославского 45, квартира 10. Характеризуется положительно, связей с криминалом не имел, в свободное время занимался извозом. 18 января уехал из дому полвосьмого вечера. С тех пор никто его не видел. На дачах нашелся свидетель, пенсионер, некто Киприянов. В ночь на 19 января, примерно около часу, он слышал гудок машины, долгий, но с его слов, выйти не осмелился, — по многолетней привычке Сысолятин отчеканивал информацию быстро и четко.

— С погибшим знаком не был?

— С его слов, нет.

— Проверьте.

— Друзья, враги, завистники?

— Вроде пока нет.

— Дорабатывайте.

Георгий Георгиевич вел совещание быстро и только по делу, без долгих разглагольствований и нравоучений. Это подчиненным нравилось — свое и чужое время шеф ценил. При этом Иванов был очень скрупулезен, придавал особое значение мелочам. И можно было не сомневаться, что в следующий раз шеф вспомнит что-либо, на первый взгляд незначительное, и не только вспомнит, но и заставит доложиться по всей форме, что конкретно по этой мелочи сделано. Память у Георгия Георгиевича была цепкой и сравнить ее можно было разве что с компьютером.

— Значит, так. Алексей, ребята, дальше дорабатывайте связи потерпевшего. Это первое. Во-вторых, необходимо установить пассажиров всех авиарейсов, прибывших в Якутск 18 января с 9 вечера и до 12 ночи. Особое внимание — на это. Заодно провести анализ уголовных дел по нападению на водителей-частников. Поднять дела за год, два, три. Не мне вам объяснять — это все срочно. На все про все три дня. Задача ясна?

— Ясна.

— Тогда по коням. Распределяйтесь.

Не успел Иванов произнести эти заключительные слова, как Сысолятин уже задался вопросом, как за эти три дня уложиться, где взять людей и как одновременно вести другие дела. Якутск, столица республики, не оставляла уголовный розыск без работы: не проходило и двух-трех суток, как возникало уголовное дело с очередным трупом. Погибшие на улицах, брошенные трупы на свалках, техэтажах и всплывшие на реке, поножовщина со смертельным исходом, бандитские разборки, «подснежники» по весне, объявляющиеся после таяния снегов. Работы у уголовного розыска всегда было непочатый край. Ребята крутились день и ночь, и только благодаря их фанатичной самоотдаче дела продвигались, хотя не обходилось без «глухарей» — нераскрытых дел, тысячу раз отработанных, но без должного исхода.

Алексей Сысолятин, высокий черноволосый майор с красивым лицом, которые непременно бывают у людей смешанной национальности, когда отец — якут, мать — русская или, наоборот, в прошлом учитель-физкультурник, пришел в милицию, уже окончив институт и отработав в школе положенные три года. Пришел, как он считал, поздно, поздно нашел свое призвание, но взялся за работу с таким рвением, что обошел многих, получая в свое время, а иногда и досрочно, звания и грамоты за безупречную службу. Природная логика и интуиция вкупе со сметливостью и упорством постоянно помогали Алексею Сысолятину доводить дело до нужного конца, и вверенное ему подразделение работало без сбоев, как хорошо заведенные часы.

Он сам занялся связями погибшего Петровского, капитана Олега Бугрова отправил в порт, дав ему единственную машину отдела — на своих двоих всех прибывших в тот вечер в Якутск и за месяц не установишь, а лейтенанта Андрея Адамова посадил за изучение уголовных дел.

Остальные оперативники вели текущие, другие дела, что не мешало им быть на подхвате.

К утру следующего дня со связями погибшего все было ясно. Потерпевший, кандидат наук, вращался в научных кругах, и ничего компрометирующего среди его друзей, коллег по работе и родственников Сысолятин не нашел. Не было и завистников. Чему завидовать, если человек известно от чего выезжает ночью зарабатывать себе на хлеб…

Ничего не дали и проверка по корешкам авиабилетов, установление адресов и выезды на них, проведенные исполнительным и молчаливым Олегом Бугровым. Его работу облегчило то, что в тот вечер в Якутск прибыл только один борт из Тикси. К тому же этот рейс приземлился после двенадцати ночи. Дотошный Бугров проверил, на всякий случай, и этот самолет. Пассажиры, в основном, были женщины, дети и старики, приехавшие в столицу по своим делам, большей частью на лечение. У четверых мужчин имелось алиби. Двое летчиков-отпускников держали путь на Москву, в городе никого не знали и, остановившись в портовской гостинице, вышли из его ресторана только к утру. Два студента университета сразу разъехались по домам. Один на Сергелях, где провел вечер в кругу друзей, угощая их строганиной. Другой поехал к тетке, где проживал, и никуда в тот вечер не отлучался. Никто из них на «Волгу» Петровского не садился.

Был поздний вечер второго, отведенного на поиски убийцы дня, когда в кабинет Сысолятина просунулась кудрявая голова лейтенанта Андрея Адамова: «Можно?»

— Заходи.

Андрей вошел не один. За ним следовал высокий плечистый парень.

— Разрешите доложиться. Вот, установил. Лещев Николай Петрович. В ночь на 22 декабря прошлого года на него было совершено нападение.

— При каких обстоятельствах?

— Ну, ехал я ночью с порта, — стал рассказывать парень, теребя в руках старенькую ондатровую шапку, — сами знаете, с деньгами сейчас туго, приходится калымить… И возле магазина «Полет» ко мне сел один мужик, попросил довезти до Кирзавода… Поехали, забрали там еще одного мужика. А на обратном пути заставили свернуть на Маган. Я поехал…

Лещев волновался, воспоминания о пережитом давались ему нелегко.

— Дальше.

— Дальше чуть не убили… Где-то на девятом километре Маганского тракта заставили свернуть направо. Сняли куртку, шапку, отобрали часы, деньги, пересадили на заднее сиденье… Потом поехали в город… Не доезжая, вывели меня из машины и налетели вдвоем… один с ножом. Но я раньше занимался дзюдо… Вырвался, убежал, поймал попутку…

— Могли бы опознать кого-либо?

— Темно было… Разве что по голосам, одежде. Один высокий, русский.

— Второй?

— Второй — якут. Невысокий… Низкий даже.

— Адрес на Кирзаводе помните?

— Найти могу.

С этого момента кривая розыска преступников резко пошла вверх. Сысолятин велел связаться Андрею с Мархинским ПОМ, и в тот же вечер Адамов с Лещевым выехали на Кирзавод искать адрес, с которого забрали второго мужчину. После недолгих поисков дом тот нашли, но заходить не стали, вспугивать заранее не стоило.

На следующее утро мархинская милиция доставила в угро щуплого перепуганного парня-саха с синими от наколок пальцами