а теперь в пять лет вырисовалась откуда-то анемия. Юрий Петрович очень страдал от болезней дочери, сам сопровождал ее по больницам, искал самые хорошие лекарства и не верил, что с годами сердце Оленьки пришло в норму, и ни на какую операцию, как после ее рождения сказали врачи, ехать не надо. А страх за ее жизнь и здоровье так у него и остался.

Юрий Петрович был из породы тех хозяйственных мужчин, за которыми жены живут как за каменной стеной. Ученый-геолог, исходивший вдоль и поперек всю республику, он и домашнее хозяйство содержал, как свой геологический рюкзак, в котором есть все, начиная от катушки ниток и кончая подвешенным к нему топором. Грянувшие рыночные времена наложили «вето» на экспедиции на поля, жить стало туго, но Петровский не стал им поддаваться, выезжая в любое время года на опасные якутские улицы. Что же, кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Он проехал улицу Дзержинского, и на площади Орджоникидзе его остановили парень с девушкой. Они были чуть навеселе и им надо было добраться до Гимеина. Гимеин так Гимеин. Юрий Петрович с первого взгляда определял пассажиров. Это были влюбленные, и за деньгами они не постоят. Он назвал цену выше обычной. Парочка, не торгуясь, согласилась. «Волга» радостно рванула по проспекту.

Эта пятница, как и предчувствовал Юрий Петрович, была денежной. Пока ему везло. После парочки он отвез в Рабочий городок пожилого мужчину. Потом были две девушки, которых он доставил в травмпункт: у одной из них что-то случилось с ногой. На Петра Алексеева его останавливали двое парней. Но Петровский проехал, не тормознув. Пьяные пассажиры — самые занудливые пассажиры. Он не раз обжигался на них и всегда проезжал мимо, как бы пусто в кармане не было.

После травмпункта никто не сел. Юрий Петрович взглянул на часы и решил съездить домой: поцеловать дочку, хлебнуть чаю и оставить заработанное. Он почти подъезжал к своему дому на Ярославского, как откуда-то вынырнули двое мужчин и женщина с тяжелой поклажей в руках, все как на подбор коренастые и невысокие. «В порт», — определил Петровский. Так оно и оказалось. Серая «Волга», в который уже раз за этот вечер, ринулась по проспекту на север.

После порта Юрий Петрович решил ехать домой. Хватит, всех денег не заработаешь. Завтра суббота, можно отоспаться, повозиться с дочкой, съездить с Ириной на рынок. От этих приятных мыслей поднялось настроение. Выехав на портовскую трассу, он переключил скорость и добавил газу. И тут пришлось резко тормознуть: одинокая мужская фигура возле магазина «Полет» махала ему рукой. Остановился Юрий Петрович больше по инерции, мужчина открыл дверцу: «Браток, до Магана, туда и обратно. Я не обижу». «Черт», — выругнулся про себя Петровский, а вслух сказал, что будет дорого. Мужчина, это был молодой парень, согласился.

На одном дыхании взлетели на сопку. Машина легко поехала по ровному накатанному шоссе. Здесь, за городом, тумана как не бывало. Неровными рядами выхватывался отсветом фар из темноты лес.

Сзади послышался шорох, и что-то холодное резко уперлось в шею Юрия Петровича. «Сворачивай! И езжай без инцидентов!» — заорал парень.

— Ты что! Брось нож! Договоримся по-мирному!

— По-мирному! X… тебе в рот! Направо, сука! И бабки! Гони бабки!

Петровский нашарил карман с деньгами. Парень быстро выхватил пачку, резко стиснул его сзади и коротко взмахнул ножом. «Волга» завиляла по лесной дороге. Что-то невидимое и тяжелое больно пронзило тело. Помутилось в глазах. Превозмогая боль, Юрий Петрович нашарил под сиденьем монтировку и вывалился наружу. Парень выскочил за ним, повалил с разбегу на снег и со всего размаху воткнул в шею нож.

Теплая липкая кровь потекла по телу. Небо опрокинулось, и оттуда, из темноты, Юрий Петрович отчетливо услышал плач Оленьки…

В дежурную часть Управления внутренних дел города Якутска сообщение об обгоревшей «Волге», обнаруженной в районе дач по Маганскому тракту, поступило в час тридцать дня двадцатого января. На место происшествия сразу выехала оперативно-следственная бригада. Как обычно, бригада и на этот раз была разношерстной: оперативники, эксперт-криминалист, следователь городской прокуратуры и пожилой участковый.

Одним из последних на «Волге» последней модели прибыл начальник криминальной милиции МВД республики Георгий Георгиевич Иванов. Это был вальяжный мужчина средних лет со смуглым, будто обветренным лицом, на котором выделялись густые кустистые брови. Долгие годы оперативной работы оставили на лице полковника милиции отпечаток усталости. Однако это впечатление, как и некоторая медлительность в движениях, было обманчивым. Корифей сыска, он не один год тянул лямку начальника этой беспокойной службы, луцкая, как орехи, самые запутанные дела, и равных в работе по скорости и умелому руководству в ведении дел ему не было.

Иванов приветствовал копошившихся возле обугленной машины эксперта и следователя прокуратуры и по стоявшим невдалеке милицейскому уазику и синему жигуленку, принадлежавшему начальнику угро города Алексею Сысолятину, определил, что опера уже работают.

— М-да, — произнес он, осмотрев обгоревший кузов «Волги» и закурив сигарету, — хорошая, видать, была машина.

— Она, по всей видимости, облита бензином, — молоденький криминалист, присев на корточки, всматривался в снег.

— Когда?

— Сутки. Может, двое назад.

В это время, увязая по колено в снегу, из леса появился Андрей Адамов, лейтенант из города, и отчаянно замахал им: «Сюда! Скорей сюда!» Проваливаясь в сугробах, Иванов, криминалист и следователь прокуратуры быстро пошли за ним следом. Скоро они увидели столпившихся над чем-то Сысолятина, капитана Бугрова и участкового.

В разворошенном снегу ничком лежал мужчина в черной кожаной куртке. Следователь прокуратуры и эксперт сразу стали осматривать труп, фотографировать и делать записи.

— Смерть явно насильственная, в области шеи открытая резаная рана, очевидно, нанесена острым колющим предметом. Мужчина европейской внешности, на вид сорок-сорок пять лет. На руках и груди наколок нет. На руках часы, обручальное кольцо… — следователь вытащил из нагрудного кармана портмоне. — Так… Петровский Юрий Петрович… Это водительское удостоверение. Какие-то бумажки… Рецепты на лекарство, талоны на бензин, записная книжка…

— Деньги?

— Денег нет.

— Значит, грабеж.

— Ограбили бы, голым оставили. В общем, Алексей, работайте, отработай личность погибшего, связи, про записную книжку не забудь, ну и свидетелей. Может, кто чего услышал здесь, — подытожил Георгий Георгиевич и, еще раз осмотрев труп, направился в сторону машины. — Завтра доложишь, — бросил он, уходя. Скоро вслед за ним пошел к своему «жигули» вместе с участковым Сысолятин — искать понятых.

Стоять стало холодно. Опера еще раз осмотрели погибшего и направились в сторону дачных домиков, искать возможных свидетелей.

Наутро оперуполномоченные собрались в кабинете Иванова.

— Что имеем? — Георгий Георгиевич оглядел присутствующих и потушил окурок сигареты в видавшей виды пепельнице. В просторном кабинете,