времени самодержцы русские начали не только в сношениях с иными державами, но и внутри государства во всех актах именоваться царями, сохраняя и древний титул великих князей. В 1561 году Патриарх Константинопольский Иоасаф в знак усердия к венценосцу русскому соборной грамотой утвердил его в сане царском4.

Со всех краев России привезли в Москву красавиц, девиц благородных. Иоанн выбрал из них девицу Анастасию Романовну, дочь вдовы Захарьиной5. Совершая бракосочетание царственной четы, первосвятитель Макарий в красноречивом слове поучал новобрачных творить правду и милость, посещать темницы, чтить духовенство, жаловать бояр и народ, не слушать клеветников, святить дни воскресные праздничные молитвой и добрыми делами, и соблюдать посты, воздерживаясь на это время от плотских удовольствий.

Но советы мудрого правителя и влияние добродетельной супруги не могли сразу исправить царя, приученного к шумной праздности, к забавам грубым, неблагочестивым. Нужен был сильный урок, и этот урок был ниспослан в страшном пожаре, опустошившем Москву. На пепелище столицы кипел мятеж народный, Иоанн трепетал в недоумении на Воробьевых горах. Там предстал царю Благовещенский иерей Сильвестр и сильным словом пробудил заснувшую совесть юноши. Угрозы суда Божия в минуту гнева Божия потрясли сердце, не совсем еще ожесточенное. Иоанн стал как бы другим человеком. Он призвал митрополита и святителей, торжественно каялся им в грехах своих, собрал и народ на Лобном месте, оплакал перед ним свои заблуждения, слагая вину на недостойных пестунов. С чудесным исправлением царя все приняло вокруг него иной вид: удалились преступные бояре; Адашев, новый добродетельный друг царя, не знатный родом, но благонамеренный и верный, стал на ближней ступени престола – и процвело государство; нашлись в думах мужи совета, в битвах – вожди. На законы гражданские вначале обратилось внимание нового правительства: опытная дума бояр, рассмотрев уложение Иоанна III, составила новый судебник.

Собрав Собор епископов русских, царь открыл его трогательной речью, в которой изложил бедствия первых лет своих. «Отцы наши, пастыри и учители, – говорил он, – внидите в чувства ваши, прося у Бога милости и помощи, истрезвите ум и просветитесь во всяких богодухновенных обычаях, как предал нам Господь, и меня, сына своего, наказуйте и просвещайте на всякое благочестие, как подобает быть благочестивым царям, во всех праведных царских законах, во всяком благоверии и чистоте, и все православное христианство нелестно утверждайте, да непорочно сохранит истинный христианский закон. Я же единодушно всегда буду с вами исправлять и утверждать все, чему наставит вас Дух Святой; если буду вам сопротивляться, вопреки божественных правил, вы о сем не умолкайте; если же преслушник буду, воспретите мне без всякого страха, да жива будет душа моя и все сущие под властию нашею». На этом Соборе установлено празднование угодникам Божиим, новым чудотворцам Русской земли, от которых царь желал призвать благословение на свой царский сан; постановлено составить им новые службы и пересмотреть жития их6. Тот же Собор утвердил и предложенный ему на рассмотрение новый судебник.

В 1551 году снова собрались святители русские в Москву по желанию государя7. Положение не только государства, но и самой Церкви требовало соборных совещаний. Беспорядки государственные, развившиеся от мятежного духа бояр и нравственной порчи самого юного самодержца, не могли не вредить и благоустройству Церкви. Церковь на восточной окраине Русского царства испытывала внешние бедствия от врагов иноплеменных, которые при вторжениях своих грабили и разрушали храмы, попирали святыню, отводили в плен священнослужителей и многих пленных христиан доводили до измены вере и отечеству.

Речь царя Ивана Грозного на лобном месте при открытии собора 1500 г. (худ. А. Шарлемань)

Во внутреннем своем состоянии Церковь страдала от буйства правителей государства, которые (как мы уже видели) низвергли в течение трех лет двух первосвятителей. Когда царь, еще юный, но совращенный с доброго пути теми же боярами, уже терял уважение к постановлениям церковным, когда и сами пастыри увлекались смутами правления, неизбежно возникали важные опущения и беспорядки во внутренней жизни Церкви8. В самом деле, явное пренебрежение обязанностями христианскими, нарушение уставов церковных, нравственные беспорядки в духовенстве, взаимное невнимание и презрение между духовенством и мирянами – все это ясно и сильно представляет сам Стоглавый Собор. Народ по легкомыслию и невежеству легко мог увлекаться в заблуждения, своевольничать в делах веры и предаваться всей грубости своих нравов. Таковы были действия невежества при отсутствии способов к просвещению народа, при отсутствии даже самого попечения об этом важном предмете!

Предметы рассуждений Собора разделены на сто глав, откуда и самый Собор получил имя Стоглавого. В этих главах изложены вопросы царские Собору, ответы на них Собора и некоторые соборные постановления. Собор рассуждал, обличая беспорядки и бесчиния, о богослужении и уставах церковных, об иконах9, о книгах богослужебных10, о просфорах и просфорницах11, о благочинии в храмах, о чине совершения Таинств, о крестном знамении, о произношении «аллилуии», об избрании и поставлении священнослужителей, о благочинии черного и белого духовенства, о суде церковном, или святительском, о содержании храмов и причтов, об исправлении общественных нравов и обычаев12. Догматов веры Собор не касался и не имел в виду опровержения какой-либо ереси.

Что сказать о достоинстве постановлений Стоглавого Собора? Справедливость требует сказать, что многие постановления Собора были полезны для Церкви и имеют свое несомненное достоинство. Таковы его определения о заведении училищ при церквах, об учреждении старост для надзора за благочинием духовенства13, защите судебных прав клира, мысль об исправлении церковных книг, об истреблении соблазнительных пороков духовенства, суеверий и зловредных обычаев народных. Заботливость об избрании достойных служителей алтаря, о точности в соблюдении церковного устава при богослужении, о благочинии христианском в храмах, благоустроение монастырей, попечение о содержании церквей, ограничение мзды в церковных сборах, приведение в порядок судопроизводства епископского – все это показывает в членах Собора пастырскую ревность о благоустройстве Церкви отечественной. Некоторые особенности постановлений Собора были весьма полезны для жизни общественной, как например, постановления о богадельных домах, о выкупе пленных, о принятии в церковные училища детей гражданских сословий; с добрым намерением Собор предохранял отечество от иноземных обычаев, с доброй мыслью обращал внимание на крестьян (епископских и монастырских) и людей, скитающихся по миру для собирания милостыни, открывая последним способы получать пропитание честными трудами, облегчая состояние первых через ограничение роскоши и корыстолюбия в монастырях. Вообще видна благонамеренность решений Собора и усилие основывать их на правилах Вселенской Церкви. Но при всем том нельзя не заметить и тех недостатков и даже погрешностей в решениях Собора, которые уничтожают его достоинства и