монастырь. Несмотря на глубокую старость, он два раза путешествовал из Вологды к любезным детям своим – лопарям. Когда, где и как Феодорит окончил жизнь, достоверно неизвестно: по сказанию некоторых, он был по повелению Грозного царя (около 1577 г.) утоплен в реку за то, что дерзнул ходатайствовать о прощении князя Курбского, бывшего некогда его духовным сыном; по другим известиям, старец мирно скончался в уединении (Волог. Епарх. Вед. 1867 г. № 13).

24 В летописях сказано под 1531 годом: «Прибыли в Великий Новгород лапландцы с Мурманского (Норвежского) моря, с р. Колы и Туломи (с р. Туломи, соединяющейся с р. Колой перед впадением в море), и просили архиепископа Макария дать им антиминсы и священников, чтобы освятить церкви Божии и их просветить святым Крещением. Боголюбивый архиепископ Макарий послал священников и диакона, и они освятили церкви Благовещения Богородицы и святителя Николая и лопарей крестили в великом числе, даже за Святым Носом («Собрание Летописей», VI, с. 289).

25 Царь Иоанн наделил обитель Трифона церковной утварью, угодьями, рыбными ловлями и приписал к ней лопарей, обитавших при Матоцкой и Печенгской губах. Добрый и набожный царевич Феодор предупредил отца своего милостью к северному подвижнику: он прислал Трифону свою парчовую одежду. Уже по блаженной кончине своей угодник Божий отблагодарил за этот дар: в одну ночь, когда Феодор (тогда уже царь) спал в шатре при осаде Нарвы, ему явился благолепный старец в иноческой одежде и сказал: «Встань, государь, и выйди из шатра, иначе будешь убит». – «Кто ты такой?» – спросил царь. Явившийся отвечал: «Я тот Трифон, которому ты подал свою одежду, чтобы твоя милостыня предварила другие; Господь Бог мой послал меня к тебе». Пробудившись, царь едва успел выйти из шатра, как ядро из города ударило в кровать царскую. Путешествие преподобного Трифона в Москву отнесено в житии его к 1556 году, но это явная ошибка: тогда еще не родился царевич Феодор, давший свой кафтан просветителю лопарей. Можно думать, что Трифон был в Москве позднее, а именно – после великого голода 1570 года, или отнести подарок царевича (рожденного в 1557 году) ко второму приезду преподобного Трифона в Москву, о котором упоминается в декабрьской книге Милютинских Четьих-Миней без указания года (в Синодальной Библиотеке, № 800).

26 Мощи преподобного Трифона погребены в основанном им монастыре Кольско-Печенгском, который находился при впадении реки Печенги в Северный океан, близ Святого Носа. Впоследствии эта обитель перенесена в самый город Колу, а в 1764 году упразднена и приписана к Кольскому собору. На первоначальном месте монастыря над могилой преподобного Трифона стоит деревянная церковь Сретения Господня. В житии преподобного Трифона помещено несколько чудес его и ученика его, праведного старца Ионы. Блаженный Трифон много раз являлся на море, во время бури, и спасал погибавших.

27 В нынешней Петербургской губернии и в южной части Финляндии.

28 Князь Михаил Глинский, один из знатнейших вельмож литовских, владелец города Турова, славился храбростью и умом. По неудовольствиям с Сигизмундом он передался Василию; потом спустя несколько лет изменил и ему, тайно сносился с Литвой и бежал из русского стана; но был схвачен, заключен в оковы и сидел в тюрьме до тех пор, когда племянница его сделалась великой княгиней. Может быть, как думает Карамзин, не одна красота невесты решила выбор великого князя; может быть, Елена, воспитанная в знатном владетельном доме и в обычаях немецких, коими славился ее дядя Михаил, скорее могла понравиться венценосному жениху, нежели тогдашние московские боярышни, научаемые единственно целомудрию и кротким, смиренным добродетелям женским.

29 В старинных святцах («Книга о Российских святых») великий князь Василий Иоаннович вписан в лик Московских чудотворцев. На паперти Московского Благовещенского собора и теперь еще сохранилось изображение его с надписью: «Святый и благоверный великий князь Василий Иоаннович».

30 В одном из сборников Московской Синодальной Библиотеки помещена «Выписка из грамоты (?), что прислана к великому князю Василию Иоанновичу о разлучении первого брака и сочетании второго брака чадородия ради. Творение Паисиино, старца Ферапонтова монастыря». Здесь, между прочим, сказано, что великий князь Василий испрашивал разрешения на брак с Еленой у восточных Патриархов и настоятелей Афонских монастырей; но от всех получил отказ, причем Иерусалимский Патриарх Марко в пророческом духе писал ему, что если он, вопреки канонам церковным, дерзнет вступить в законопреступное супружество, то будет иметь сына, который удивит весь мир лютостью (Сборник № 466, л. 359, № 360).

Том II

Книга четвертая

Глава I

Малолетство царя. Изгнание двух митрополитов. Внезапное исправление молодого самодержца. Венчание Иоанна на царство и первый брак его. Соборы 1547–1549 годов. Стоглав. Ересь Башкина и Косого. Дело о дьяке Висковатом. Покорение Казани и учреждение Казанской епархии. Болезнь Иоанна. Кончина царицы Анастасии.

Воцарение государя-младенца было не в радость Церкви и государству. Недолго власть оставалась в руках правительницы-матери1. После преждевременной смерти Елены начались необузданные смуты бояр, которые принялись управлять государством и беспощадно губили друг друга. В этих крамолах не уважалась и святость сана первосвятителей: митрополит Даниил был свержен с митрополии указом боярским и заточен в Иосифов монастырь2. Преемник его Иоасаф, поставленный из игуменов Сергиевой Лавры, муж богоугодный и добродетельный, не более трех лет занимал кафедру первосвятительскую: крамольники низвергли его еще с большей наглостью и буйством. На место его возведен владыка Новгородский Макарий, святитель просвещенный, усердный ко благу Церкви и отечества.

Между тем возрастал юный самодержец-сирота. Рожденный с отличными способностями, но предоставленный с детства своим влечениям, лишенный всякого воспитания, он развивался во зле, а не в добре. Может быть, предрасположение к жестокости он всосал в себя с молоком матери, но бояре, на беду самим себе, постарались усилить в нем это предрасположение до страсти; они тешили его звериной охотой, любовались, когда он убивал животных и мучил их разными муками. «Пусть веселится, державный», – говорили они. Отрок-государь уже разумел, что верховная власть, которой так дерзко злоупотребляли князья Шуйские и другие бояре, принадлежит ему, а не им; видел, что они пренебрегают им, позволяя себе всякое бесчиние и наглость даже в присутствии государя. В душе отрока возникла и росла ненависть к боярам-крамольникам.

Иоанну исполнилось 17 лет. Он объявил митрополиту и боярам волю свою – венчаться на Царство и вступить в брак. Торжество Царского Венчания было совершено митрополитом Макарием в Успенском соборе 16 января 1547 г.; на Иоанна возложен был крест царский, венец Мономахов и бармы (ожерелье)3. С того