Слава принес бутылку из спальни, Лев, щелкнув застежками на кожаном портфеле, убрал её внутрь: между маммографией и общим анализом крови. Посмотрел на Славу, стараясь при этом не сталкиваться взглядами.

- Ну, я пошёл.

- Подожди.

Момент настал. Сейчас он спросит: «Кстати, ты ещё не передумал?». Или (Лев не знал, что хуже) скажет: «Да, я знаю, что ты там дрочил».

Он повернулся к Славе и получил прощальный чмок в мягкие губы.

- Всё, теперь иди, - улыбнулся тот.

Он спешно вышел за дверь, и сразу вдохнул полной грудью: дома у него не получалось это сделать, от всех этих разговоров, переглядываний, недомолвок в квартире висела липкая атмосфера, в которой, как мухи в паутине, застревали любые его фантазии, и оставались там навсегда, как бесконечное напоминание о его бесстыдствах.

До онкодиспансера Лев добрался к часу, едва успев проскочить мимо регистратуры до того, как тётенька-оденьте-бахилы начнёт кричать: «У нас обед, куда припёрлися!». Артур ждал его на втором этаже в кабинете заведующей отделения: на двери висело имя Эльзы Арнольдовны, но мамы Артура на месте не было.

Проигнорировав едкое: «Хорошо выглядишь для утреннего похмелья», Лев вытащил перед ним рентгеновский снимок, листки с анализами и выжидательно посмотрел: давай, мол, рассказывай, доктор.

Артур взял снимок и на вытянутой руке поднес его к окну. Долго смотрел, прежде чем сказать:

- Ну да. Неоднозначно.

- Ага.

- А что, другие врачи не говорили, что подозревают опухоль?

Лев развел руками:

- Она ничего не говорила про опухоль. И я ей ничего не говорил про опухоль.

- Может, не хочет говорить, - предположил Артур, опуская снимок на стол.

- Кто не хочет? – удивился Лев. – Врач?

- Нет. Она не хочет говорить. Или слышать. Думает, что ты скажешь ей что-то другое, обнадеживающее.

- А я скажу? – уточнил Лев, имея в виду: «Может, ты видишь другие, не такие страшные варианты?».

Артур, прослушав его вопрос, задал свой:

- Почему биопсию не назначали?

- Не знаю. Может, потому что кормящая?

- А сейчас кормит?

- Нет.

- Надо биопсию.

Артур сел за стол, задумчиво глядя на снимок, и Лев, взяв из угла кабинета стул, сел напротив него. Спросил с надеждой:

- Не может там быть чего-то другого?

- Может, наверное, - ответил Артур, как показалось Льву, исключительно из жалости.

- У неё хорошие анализы, - Лев сунул ему под нос листок с печатью лаборатории.

Артур послушно глянул в него и сразу сказал:

- СОЭ повышен.

- Не сильно! – вставил Лев.

- Но повышен.

- А остальное вроде ничего, - упорствовал он.

- Но СОЭ – это рак, – Артур поднял на него погрустневший взгляд. Вздохнув, он указал на снимок: – И это, я думаю, тоже.

Чёрт.

Поникнув, он откинулся на стул, устало провел ладонями по лицу. Артур сказал, будто пытаясь забрать свой прогноз назад:

- Слушай, в любом случае: нужна биопсия. Пока рано что-то говорить, это просто догадки.

- Ты можешь выписать направление на биопсию?

Артур будто смутился:

- Давай лучше не я. Давай я к маме запишу, она заодно сама на всё это посмотрит.

Прикинув, какая очередь может быть на приём к доктору медицинских наук, Лев сказал:

- Там, наверное, долго будет.

- Я попрошу её найти время, - пообещал Артур. – Может, в середине следующей недели? Числа девятнадцатого?

Славин День рождения.

Лев покачал головой:

- Лучше после девятнадцатого. Любой день после.

Артур согласился, пообещал, что переговорит с матерью и позвонит для уточнения времени. Они скорбно замолчали. На фоне непростого разговора даже Артур потерял свою извечную, сквозящую в каждой фразе сальность, и теперь казался Льву приятным, сочувствующим человеком.

Лев забрал со стола снимок и анализы, сунул их обратно в портфель, оставленный на вешалке у входа. В тот момент, когда он это сделал, будто бы убрав из-под носа Артура навязчивое напоминание о драматичности происходящего, его похабный друг стал прежним. И, закинув ногу на ногу, спросил: - Кстати, как у вас всё вчера прошло?

- Что прошло? – раздраженно спросил Лев, застегивая портфель. – Я спал. Нормально спал. Спасибо, что спросил.

Уперев локоть в стол, Артур положил подбородок на ладонь и улыбнулся:

- Да не злись ты так.

Лев осёкся, напомнив себе, что Артур помогает, что сейчас и правда ни к чему спускать на него всех собак, и неожиданно для самого себя проворчал, возвращаясь на место за столом:

- Ладно. Извини.

- Ты такой… взвинченный всегда, – заметил Артур как бы между прочем. – Не может удовлетворённый человек быть таким взвинченным.

- О да, с Яковом я был само спокойствие, – хмыкнул Лев.

Задумавшись, Артур неожиданно согласился:

- Точно, ты и тогда был взвинченный. Видимо, он тебя тоже не удовлетворял.

Лев нервно засмеялся от этих попыток проанализировать его поведение.

- Ну да, давай, отмени ебнутого папашу и малолетних бандитов из моего детства, сведи всё к тому, что я взвинченный, потому что меня никто не трахает.

Блин, не так сказал.

Артур округлил глаза, довольно заулыбался, обрадовавшись этой ошибке.

- Заметь, твои слова, не мои.

- Я оговорился, – сдержанно ответил Лев, напрягая скулы.

- Да ладно, – пожал плечами Артур. – Я же не осуждаю.

- Ничего не «да ладно». Я оговорился, – настаивал он.

Артур заговорил с ним, как с ребёнком:

- Лев, да ничего страшного. Просто скажи ему, что хочешь именно этого, вот и всё.

- Прекрати издеваться!

- Я не издеваюсь, - спокойно ответил Артур.

Лев растерялся, потому что, кажется, и правда не издевался. Тогда он разозлился ещё больше: он что, всерьёз ему это советует?!

- Ты издеваешься, если говоришь мне это сейчас на полном серьёзе, - холодно произнёс Лев.

- Почему? – искренне не понял Артур. – Что в этом такого? Меня вот трахали, хотя я тоже, как ты… Ну, помладше люблю.

- Во-первых, я не спрашивал, что с тобой делали, – закатил глаза Лев. – Во-вторых, не сравнивай себя и меня.

- О, вот это заявление, – обиженно сказал Артур. – Чем ты лучше меня?

- Ну, ты… ты… Тако-о-ой, – он передразнил его едва заметные манерные интонации, усилив их раза в два. И, посерьезнев, хмуро добавил: – А я такой.

- И что это значит? – не понял Артур.

- Что тебе вот это всё нормально,