Лев подобрался и мигом передумал спорить о «сиськах»:

- Конечно. Спасибо!

Артур долил остатки вина в свой бокал, щегольски щелкнул пальцами, подзывая официанта, и попросил ещё одну бутылку. Лев замотал головой:

- Не-не-не, мне хватит!

Но официант уже отходил, приняв заказ. Артур улыбнулся:

- Да ладно, ты вроде ничего, держишься.

- Я уже пьяный! – заспорил Лев.

- Но вполне милый. На изнасилования пока не тянет? – он ухмыльнулся, будто это что-то смешное.

Лев так и сказал, помрачнев:

- Не смешно.

Но Артур не успокаивался:

- Или тут пока нет подходящих кандидатов? Слава, кстати, дома ждёт?

Слава действительно ждал его дома: был вечер пятницы, а по договоренности с мамой Слава жил на выходных «у друга», а в будние дни – с ней. Той, конечно, это не нравилось: «Что у тебя за друг такой? Его родители не против, что ты у них ночуешь?», Слава отвечал, что друг живёт без родителей, и мать хваталась за сердце: «Он что, такой взрослый?», но Слава говорил: «Не, не очень взрослый, учится в университете». Хорошо, что мама не уточняла, на каком курсе.

Лев, нахмурившись, сказал, что ничего Славе не угрожает, и хватит его спаивать, но Артур его «хватит» будто за брошенный вызов принял.

- Да перестань, самое время лишить его девственности. Пей давай, – и он кивнул на вино, которое ещё оставалось в бокале Льва.

Это было не его дело, но Лев всё равно решил объяснить:

- Мы занимаемся сексом, просто по-другому, а ничего этого, что ты там говоришь, мне и не надо.

- Прям не надо? – Артур недоверчиво приподнял правую бровь.

- Прям не надо, – уверенно ответил Лев. – Я давно уже не думаю ни о чём таком.

Это была правда: с тех пор, как Слава сказал, что ему это неинтересно, а фантазии Льва начали говорить: «Нет», он перешёл в своём воображении только на согласованные формы секса.

- Ну так подумай, – сказал Артур. – Подумай, как придёшь домой, а там он, твой красивый мальчик, с красивым телом, который так и просится, чтобы его прижали к себе, приласкали…

Артур говорил, смакуя описания – и как его надо поцеловать, и как уложить на спину, и как приподнять бедра, чтобы наконец нежно… Лев, слушая, всё это представлял: и как поцеловать, и как уложить, и как вставить. Ему, Льву. Не Славе.

Господи, сколько он уже выпил?

- Слушай, я лучше правда домой, -– произнёс Лев, вставая из-за стола. – Завтра увидимся.

- О, сработало, – обрадовался Артур. – Ну давай, удачи тебе там! – это он уже в след кричал. – Расскажешь потом, как всё прошло!

Лев решил пройтись до дома пешком: снег растаял, слякотный период закончился, пахло мокрой землей, цветущими деревьями и пылью. Он надеялся, что эта странная смесь весенних ароматов его взбодрит, приведет в чувства – он помнил, что нельзя позволять себе расслабляться, что в последний раз, когда он был в похожем состоянии, всё кончилось плохо.

Но сейчас он был не настолько пьян. Он мог идти, даже не выдавая себя походкой. Немного туго соображал, медленно водил глазами (если водил быстрее – кружилась голова), но ничего такого. Ни единой мысли про насилие. Совсем.

Беспокоили другие. Но на них Лев пытался не концентрироваться – они от пьянства, от нервов, от дьявола, в общем, от чего угодно, но точно не от искренности желаний.

Он был дома в первом часу ночи. Его встретил Слава: сонный, но одетый – сразу видно, даже не ложился. Ждал.

Чтобы не напугать, Лев решил предупредить с порога:

- Я выпил. Я пьяный. Но ничего страшного. У меня всё под контролем.

Слава ничего не ответил, пропуская его в квартиру, и в этом молчании Льву почудилось осуждение. Чтобы разрядить обстановку, он начал оправдываться, что был с Артуром, и говорил про очень важные дела: сложности поиска работы для молодых специалистов, реформы системы здравоохранения, стоматологов и, конечно, «про твою сестру». В спальне он сел на кровать, но, не выдержав давления гравитации, тут же откинулся на спину, чувствуя, как становится легче: меньше кружится голова, меньше мутит. Слава забрался на кровать следом за ним, поставил подбородок ему на грудь, обнял руками за корпус и показался совсем прежним. Спросил: - Ты много выпил? От тебя почти не пахнет.

- Я мало пью, но сильно пьянею, - объяснил Лев. – Сильнее, чем средние люди в температуре по палате… Или это как-то по-другому звучит?

- Немного по-другому, - улыбнулся Слава.

Лев опустил на него взгляд, провёл пальцами по щеке, чувствуя приятную колкость под подушечками.

- У тебя щетина.

- Ага.

- Ты мужчина.

- Правильное наблюдение, - похвалил Слава.

Когда Лев сказал это – «Ты мужчина» – он, сам не зная почему, испытал волнующее возбуждение, и картинки, преследующие его весь вечер, стали возвращаться. Его критичность к ним уходила на второй план и он, воодушевившись, вдруг решил, что они – нормальные.

Поэтому, приподнявшись на локтях (и вынуждая Славу убрать подбородок с его груди), он с придыханием заговорил:

- Знаешь, о чём я сегодня думал? Я думал, что раз я гей и люблю мужчин, то мне, кажется, нравится всё мужское в мужчинах. Твоя щетина, например. И твои мускулы. Особенно бицепсы, когда ты обнимал меня в нашу первую ночь, я их трогал. И мне нравится, как я себя чувствую рядом с тобой, таким… Ты понимаешь, что я хочу сказать? – он попытался поймать взгляд Славы.

- Понимаю, - улыбнулся тот, показывая ямочку. – Мне тоже всякое такое нравится.

- Глупо отрицать это, да? Если бы мне не нравились мужские признаки мужчин, я бы любил женщин.

- Да, наверное.

- И иногда, ну точнее сегодня, раньше я не знаю, ну может быть и раньше, может быть, когда я трогал твои бицепсы, но вот сегодня точно, но иногда тоже точно, я хочу, чтобы мы… ну… чтобы ты меня… Ты понимаешь, что я хочу сказать?

- Думаю, в таком вопросе лучше не догадываться. Просто скажи, что хочешь сказать.

- У меня плохо получается говорить, - выдохнул Лев.

- У тебя отлично получается говорить, - поддержал его Слава.

- Да? Ладно, - он облизнул губы, набираясь решимости. – Я хочу, чтобы ты взял меня.

Слава ответил незамедлительно:

- Это нормально!

Лев, обрадовавшись такой поддержке, спросил:

- Правда? Ты