В делах Департамента народного просвещения отразились денежные суммы, препровожденные в столицу губернаторами, городничими, земскими судами и исправниками, градскими главами и предводителями дворянства практически всех губерний, включая Царство Польское, Финляндию и даже такие экзотические окраины, как Енисейская губерния и Кавказская область.

Довольно активное участие в подписке приняло городское самоуправление, хотя взносы, которые ему удавалось собрать, были невелики. Так, «граждане посада Пучежа» (Костромская губерния) внесли на сооружение памятника 3 рубля 41 ¼ копейки серебром[1471], а в уездном городе Лубны (Полтавская губерния) смогли наскрести только 25 копеек[1472]. Санкт-Петербургский градской глава сдал в Департамент народного просвещения 21 рубль[1473], а Москва неожиданно оказалась представлена лишь двумя частями – Лефортовской и Пятницкой, жители которых пожертвовали в общей сложности жалкие 6 рублей 35 копеек[1474]. В некоторых случаях нам известен социальный состав подписчиков: например, по уездному городу Крестцы Новгородской губернии 21 рубль 21 копейку собрали бургомистр, ратманы, городовой староста, купцы, почетные граждане, мещане и крестьяне[1475].

Более 8 рублей внесли на памятник Крылову государственные крестьяне Полтавской губернии[1476], а во Владимирской к пожертвованиям были привлечены даже крепостные. Бурмистры шести тамошних вотчин «со крестьяны» представили по 30–50 копеек, а «генерала Степанова крестьянин Семен Степанов Серебряков» от себя лично внес 5 копеек[1477]. Впрочем, упоминания крестьян в огромном деле о подписке единичны.

В сельской местности реализация подписки была поручена полиции (исправникам и становым приставам) и уездным предводителям дворянства. К пожертвованиям настоятельно приглашали не только дворян, но и всех жителей уезда, однако суммы поступали, как правило, очень незначительные. К примеру, в течение 1845 года в Санкт-Петербургской губернии по Новоладожскому уезду собралось только 5 рублей[1478], по Царскосельскому – 6 рублей 15 копеек[1479], по Санкт-Петербургскому – 15 рублей 35 копеек[1480]. Кое-где не получилось и того. Лужский уездный предводитель дворянства полковник Н. И. Христовский 13 января 1846 года сообщал губернатору, что подписка по уезду была открыта еще год назад, «но никто пожертвований не сделал. О чем и имею честь вас уведомить»[1481].

Наибольший энтузиазм, естественно, демонстрировали подчиненные Уварова. Так, едва узнав о сборе средств на памятник Крылову, ординарный профессор Казанского университета по кафедре русской истории Н. А. Иванов решил передать для этой цели выручку от своих публичных лекций. В минувшем 1844 году он с успехом прочел курс о Петре Великом, также с благотворительной целью – в пользу детских приютов Казани[1482]. О том, что следующий курс из десяти лекций, посвященный царствованиям преемников Петра до Екатерины II, будет прочитан с 6 марта по 22 мая 1845 года, Иванов объявил через «Казанские губернские ведомости». Плата для слушателей осталась такой же, как в прошлом году – 3 рубля серебром, а для студентов университета и воспитанников других учебных заведений города – 5 рублей ассигнациями. «Собранные деньги предназначаются в пользу памятника, сооружаемого в С. Петербурге незабвенному И. А. Крылову», – сообщал историк[1483]. По сведениям, поступившим в Департамент народного просвещения из Казанского учебного округа, на этот курс записалось до 70 человек – профессора, студенты и посторонние для университета лица; итоговая сумма составила 175 рублей 71 ½ копейки[1484].

Сам Уваров внес 100 рублей в конце мая 1845 года[1485], когда сбор средств по всей России уже был в самом разгаре.

Ход подписки по учреждениям, подведомственным Министерству народного просвещения, контролировался строжайшим образом. Манкирования участием в столь важном проекте начальство не терпело. Соответствующий циркуляр был разослан попечителям учебных округов 5 января 1845 года, и уже 14 февраля из Казани в Петербург были высланы 111 рублей 29 копеек пожертвований от университета (профессора и преподаватели почти в полном составе во главе с ректором Н. И. Лобачевским внесли 79 рублей 69 копеек) и двух учебных заведений Пензы – Дворянского института (там в подписке поучаствовали все служащие от директора до эконома и письмоводителя) и тесно связанного с ним частного благородного пансиона для девочек (его содержательница с двумя классными дамами внесли 3 рубля)[1486].

9 июня сдал пожертвования Санкт-Петербургский университет. Профессора, преподаватели, чиновники и некоторые студенты собрали 161 рубль, из которых 25 рублей внес лично ректор Плетнев, член Крыловского комитета[1487]. Для крупнейшего университета империи сумма была довольно незначительной, но еще большей неожиданностью оказалась слабая активность тех самых студентов, которые еще не так давно представляли на похоронах Крылова российское учащееся юношество. 22 июня управляющий столичным учебным округом М. Н. Мусин-Пушкин, только что переведенный в столицу из Казанского округа и уже имевший опыт организации подписки, получив из Правления университета список жертвователей, направил инспектору студентов А. И. Фицтуму фон Экштедту (своего рода внутреннему полицмейстеру университета) крайне недовольное письмо:

<…> с удивлением увидел я, что из 600 студентов Санкт-Петербургского университета только 12 приняли участие в этом деле. Такое кажущееся равнодушие юношества, посвящающего себя высшему образованию, к предмету, столь ему близкому, относя единственно к недоумению, которое могло возникнуть при избрании способа объявления студентам открытия подписки, я прошу Вас, милостивый государь, сделать новое о том распоряжение. <…> Считаю за нужное присовокупить, что не в количестве ожидаемого приношения, совершенного добровольно, полагаю я достоинство его, но в единодушном расположении студентов к содействию для достижения благородной цели[1488].

Начальственный окрик заставил университетскую администрацию повторно предложить служащим и студентам делать взносы на памятник, причем от первых требовалось расписаться в том, что они ознакомились с объявлением о подписке. Но и такой нажим к началу 1846 года увеличил собранную сумму ненамного – всего лишь на 27 рублей 45 ¼ копейки[1489].

Скромный размер пожертвований, собранных по университету, особенно бросался в глаза на фоне отчетов других столичных учебных заведений. К примеру, училища евангелической церкви св. Петра и Павла внесли на памятник русскому баснописцу 184 рубля 81 копейку[1490].

Среди петербургских гимназий наибольшую сумму к концу июня 1845 года удалось собрать в 3‑й: ее служащие и воспитанники сдали 233 рубля 3 копейки. За ней следовали Ларинская и 2‑я гимназии (143 рубля 35 копеек и 98 рублей соответственно). Напомним, что в этих гимназиях обучалось по одному «крыловскому воспитаннику». Впрочем, такая активность объяснялась, скорее всего, сословным составом учеников. Во всех трех гимназиях наряду с сыновьями дворян и чиновников учились дети богатых купцов и иностранных негоциантов, для которых усердные пожертвования были привычной формой поддержания хороших