К проведению подписки на памятник Крылову оказался привлечен почти весь управленческий аппарат Российской империи. Как только о ней было объявлено, Уваров разослал официальные уведомления главам других ведомств. В итоге в сборе средств приняли участие Министерство народного просвещения, Министерство внутренних дел, Военное министерство, Морское министерство, Министерство финансов, Министерство юстиции, Министерство государственных имуществ, Государственный контроль, Собственная его императорского величества канцелярия (в лице II отделения), Главное управление путей сообщения и публичных зданий, Штаб военно-учебных заведений, некоторые учреждения ведомства императрицы Марии. Не вовлеченными в уваровский проект остались только высшие правительственные места – Государственный совет и Сенат, ведомства, связанные с императорской фамилией и двором, а также Министерство иностранных дел и Главное начальство над почтовым департаментом.

Мы имеем уникальную возможность детально рассмотреть эту подписку как беспрецедентную административную кампанию – вероятно, первую в своем роде. Сотни листов со списками жертвователей и указанием сумм пожертвований, рапорты, отчеты[1455] дают представление о ее механизмах, участниках и мотивах, которые ими двигали.

Разумеется, служащие тех ведомств, во главе которых стояли члены Крыловского комитета, оказались в первых рядах жертвователей. Так, подчиненные Блудова по II отделению уже к 10 февраля 1845 года собрали 200 рублей серебром[1456]. Подчиненные Ростовцева – чиновники Штаба военно-учебных заведений, Пажеского, Первого и других кадетских корпусов, включая провинциальные, – пожертвовали более 1 тысячи рублей[1457]. Вяземский как вице-директор Департамента внешней торговли, очевидно, способствовал активному включению в процесс Министерства финансов. 15 января 1845 года управляющий министерством Ф. П. Вронченко сообщил Уварову, что «пригласил служащих в столице по ведомству Министерства финансов лиц, равно как и санкт-петербургское биржевое купечество к принятию участия в этом деле»[1458]. Солидные коммерсанты охотно откликались на приглашения, исходившие из источника, от которого зависело беспрепятственное осуществление их торговых операций. В результате через полгода от них и от чиновников министерства поступило 3637 рублей 35 копеек[1459]. Таким образом, как и в случае с Крыловской стипендией, самый крупный единовременный взнос обеспечило именно Министерство финансов.

Обращает на себя внимание большая сумма, к марту 1846 года собранная по ведомству Министерства юстиции, – 2047 рублей 26 копеек[1460], в том числе сам министр В. Н. Панин пожертвовал 150 рублей. В. А. Оленина вспоминала, что Панин, впоследствии получивший репутацию сухаря и формалиста, в первой половине 1830‑х годов часто посещал дом ее отца и был «необычайно мил во всех играх»[1461]. Таким образом, он давно и хорошо знал Крылова, любимца всего оленинского общества. Ведомство Панина циркулярным отношением оповестило о подписке губернских прокуроров, которые, в свою очередь, подвигли к участию в ней своих подчиненных – чиновников уездных судов[1462].

Неожиданно внушительным оказался вклад Военного министерства, начиная от генералов и офицеров войск гвардейской пехоты и чиновников самого министерства и заканчивая комендантами далеких крепостей и офицерами инвалидных команд. Особым рвением отличились артиллеристы – подчиненные генерал-фельдцейхмейстера великого князя Михаила Павловича. Тот был знаком с Крыловым более двадцати лет и еще в 1838 году сделал крупное пожертвование на Крыловскую стипендию.

Выразительный пример того, как в подписку включались военные структуры, находим в отношении Главного штаба действующей армии (то есть полевых войск, дислоцированных в западных губерниях и находившихся под командованием генерал-фельдмаршала Паскевича) от 31 августа 1845 года:

Г. Военный министр от 26‑го января сего года <…> доставив к г. главнокомандующему Армиею экземпляры печатного объявления <…> просил известить о сей подписке по Действующей Армии и могущие поступить деньги отправлять прямо в Министерство народного просвещения[1463].

Именно в военном ведомстве добровольно-принудительный характер подписки был особенно очевиден. Так, в июле 1845 года Казанский арсенал с состоявшей при нем гарнизонной артиллерийской полуротой продемонстрировал идеальный пример пожертвований «по команде»: командир подписался на 1 рубль, а все остальные офицеры и гражданские чиновники в количестве пятнадцати человек с замечательным единодушием внесли ровно по 50 копеек[1464].

Еще более сомнительна добровольность участия в сборе средств на памятник Крылову нижних чинов Азовского, Уральского и Черноморского казачьих войск и «нижних чинов из батальонной деревни Аутки» Балаклавского греческого пехотного батальона[1465]. И уж менее всего в склонности к монументальной коммеморации можно заподозрить чинов иррегулярного Башкиро-мещерякского войска, состоявшего из башкир и татар-мишарей Оренбургской губернии, едва ли знакомых с творчеством русского поэта[1466]. Впрочем, имя «знаменитого нашего баснописца» далеко не всегда что-то говорило даже образованным военным; во всяком случае, командир 2‑го отделения Черноморской береговой линии Отдельного Кавказского корпуса генерал-майор А. К. Опперман лично возглавил подписку среди подчиненных ему офицеров «на сооружение памятника Андрей Ивановичу [sic!] Крылову». Собранные таким образом 40 рублей были направлены в Департамент народного просвещения при сопроводительном письме, где была повторена та же курьезная ошибка[1467].

Ил. 77. Приложение к отношению начальника 2‑го отделения Черноморской береговой линии А. К. Оппермана от 7 июня 1846 года.

В подписке поучаствовали и генералы, штаб– и обер-офицеры Корпуса жандармов, несомненно, получившие соответствующее распоряжение своего шефа А. Ф. Орлова. 4 декабря 1845 года от них поступил 341 рубль 18 копеек[1468].

Но самая большая организационная работа была проделана Министерством внутренних дел. Хотя не оно отвечало за подписку, сбор пожертвований с населения империи, по традиции, шел через его территориальные органы. Всем губернаторам и начальникам областей поступило из Петербурга циркулярное отношение министра Л. А. Перовского с предложением «сделать зависящее распоряжение» к открытию подписки и опубликовать в губернских ведомостях «приглашение» от имени Крыловского комитета. «Председатель помянутого комитета г. министр народного просвещения сообщил мне экземпляры печатного приглашения к принятию участия в этой подписке, прося содействия моего в настоящем деле», – пояснял губернаторам министр[1469].

Как отмечалось выше, отнюдь не все губернские ведомости поместили объявление «О памятнике Крылову», однако вологодские власти сочли нужным опубликовать не только это пространное воззвание, но и сам циркуляр министра внутренних дел. Еще дальше пошли в Казани: там губернское правление через газету оповестило население губернии о своих собственных действиях по получении распоряжений из столицы:

Вследствие сего губернское правление, припечатав в № 4 Губернских Ведомостей для всеобщего сведения о приглашении к принятию участия в подписке <…> о немедленном открытии сей подписки поставляет в обязанность всем градским и земским полициям. О содействии же в этом деле приглашает всех предводителей дворянства и градских голов с тем, чтобы деньги, какие будут собраны,