слышал ничего более нелепого. Вытащить собаку – ладно, она действительно не виновата в том, что ее хозяин ублюдок. Но как считаешь, почему я вернулся за тобой? – Он не дождался ответа от Найта и, хмыкнув, развернулся, чтобы уйти. – Сам не знаю. Может, подумал, что ты еще пригодишься.

Примерно через минуту, как ушел Хан, в комнату влетела Кисточка и, взволнованно пища, взобралась на кровать и к Найту на плечо. Следом прибежал Июль, радостно тявкая. Пес прыгнул на юношу и попытался облизать ему все лицо, но получилось дотянуться только до подбородка.

– Проснулся! – воскликнул Вариан, в порыве чувств подбежал, плюхнулся на кровать и стиснул демона с Черничной горы в объятиях. – Мы переживали! Ты давно не спал, да? Поэтому так долго не просыпался? Июль все время лежал у тебя в ногах, мы еле заставили его и Кисточку поесть. Аури сказала, что ты будешь в порядке, но я все равно волновался! Если бы Хан не поднял ту балку и не вытащил тебя, страшно подумать, что бы случилось! Покровители ведь не полностью бессмертные, да? Это было опасно! Июль, слышишь? Теперь ты обязан ему жизнью. Он умный пес, Найт, он это понимает, смотри. Ай, Кисточка, не кусайся! Лучше укуси Найта – он совсем себя не бережет. Ха-ха-ха! Она правда тебя укусила!

– Как ты? – спросила Аури, садясь рядом с Найтом с другой стороны. Тем временем Июль не оставлял попыток лизнуть ему лицо.

Юноша выдавил улыбку:

– Все хорошо, спасибо за заботу.

– Пожалуйста! – Вариан сиял, как солнышко, продолжая тараторить. – Хан уже был у тебя? Он сообщил про Йена? Это ужасно! Наверное, он чувствовал вину за то, что не помог Лизе. Нае рассказал: Йен любил ее маму. Представляешь? Наверняка ему было тяжело, ведь Лиза ее дочь от другого мужчины. Но я все равно не понимаю, почему он ее не спас! Эх, но теперь уже ничего не поделаешь. Мне его жаль, он был неплохим человеком. Веселый дядька, да, Аури? И мастерская его теперь пустует. А еще возле его дома растут подсолнухи, но они еще маленькие.

Вариану восемнадцать лет, а Лизе было почти шестнадцать. Кто знает, если бы она была жива, может, повстречавшись с ней, этот солнечный юноша поделился бы с тихой и грустной девушкой частичкой своего света. А может, они бы так и не встретились, а еще Лиза никогда бы не узнала, среди каких чудовищ все это время жила.

Найт отвечал на вопросы, кивал или качал головой. Он был рад, что за него переживали, счастлив, что песик сидит у него на руках живой и здоровый. Уже отмытый от сажи, в отличие от него самого.

Перчатка была снята с его руки, на которой чернела печать священного контракта. Найт старался не смотреть на нее. Ведь ему уже не раз говорили вещи и похуже, но почему именно от слов Хана, вдруг стало так... больно? Нет, не больно. Правильнее будет сказать «пусто».

Тучи, окрашенные в малиновый, постепенно приобрели обычный для этих мест серый цвет. В покосившейся беседке на краю города все так же сидела старушка. Ее выцветшие глаза наблюдали за покачивающимися ветками деревьев с молодыми листьями и за ковром желтых одуванчиков. Она и впрямь теперь могла видеть.

– Тетушка, – произнес мужчина, подойдя и встав рядом с креслом-качалкой.

Старушка улыбнулась:

– О, Йен, мой мальчик! Я знала, что однажды мы увидимся. Но что-то ты слишком рано.

– Лиза... Ох, тетушка! Я сделал что-то ужасное!

– Знаю, милок. Что я могу сказать? Ты был слишком стеснительным еще в детстве, тебе не хватало смелости кому-то возразить или за что-то побороться. Даже игрушки другие дети утаскивали у тебя из-под носа.

– Тетушка...

– Ху-ху, милок. Ты дурачок!

– Знаю, – вздохнул Йен и опустил голову. – Но я без нее не могу. Мне было достаточно хотя бы просто видеть ее иногда, знать, что она счастлива. А теперь, когда я позволил случиться такому с ее дочерью... Мне так стыдно, тетушка! Я очень перед ними виноват!

– Надо было остаться, чтобы искупить свою вину, даже если бы на это понадобилась вся жизнь.

Гончар болезненно нахмурился:

– Тетушка, что же мне теперь делать?

– Идти дальше, что ж еще, милок.

– Дальше? В другой мир... Ну, а вы? Так и останетесь здесь?

– Да. Может быть? Всему свое время. Я еще не насмотрелась на этот мир. К тому же я хочу узнать, чем все это закончится. Я встретила любопытного юношу, который очень меня заинтересовал.

– Хорошо. Тогда... я пойду?

– Иди, мой мальчик. Все, что было в Тинном, в нем останется. В следующий раз сделай правильный выбор.

Теплый ветер неторопливо дул с юга. Старушка не могла чувствовать его на покрытом морщинами лице, но могла представить.

– Прожила целых восемьдесят шесть лет, будучи магом, а такое вижу впервые. – Она покачала головой и снова улыбнулась. – Надо же было случиться, что из двух чужаков, которым я решила показаться, один будет Покровителем. Выглядит таким молоденьким, а воспоминаний лет на сорок или больше. Как же все-таки прекрасен и удивителен мир!

Глава 33. Кочевники

Дом градоначальника сгорел вместе с владельцем до тла. Перепуганные заревом жители Тинного повыбегали из своих домов, но им оставалось только взирать на догорающее жилище их благодетеля и обливаться слезами.

Когда умерла швея, плакали некоторые женщины и двое мужчин. Когда умерла Лиза, плакал только Йен и маленькая девочка. Когда стало известно о том, что умер и он, все качали головой и говорили: «Вот дурак. И ради кого? Ради бабы, что оборотня родила». Энна плакала, но тихо, чтобы никто не видел и не слышал.

А когда умер Гарет, рыдал весь город. О его собаке все благополучно забыли, что нельзя сказать о чужаках. Естественно, во всем обвинили их. Вот только шаманка и ее спутники пропали, будто дым от пожара, растворились в воздухе. Это было так таинственно и зловеще, что породило новые байки, которые стали рассказывать всем мясник и его жена.

На самом деле ребята провели почти сутки в старом доме Лизы и ее матери, стараясь вести себя как можно тише и дожидаясь пробуждения Найта. Лошадей от дома гончара на рассвете, когда все