молодые мужчины, зачастую уже с боевыми шрамами и ранней сединой.

— Здравствуйте, — по-простому начала она: — Не знаю, смогу ли вам сегодня сказать «Добрый вечер», и не знаю, уместно ли обещать такое на планете где вечер наступит только через полгода — не накликать бы неудачи, но я вложу все силы все старания, чтобы час, когда закончится бой, был добр ко всем нам, и испил бы как можно меньше крови, ожидая своего приближения. Я обещала башибузукам скорее вернуть их домой, но что обещать вам — для которых судьба не мирный дом, а меч — я не знаю. Мне не впервой рисковать жизнью, многие из вас видели меня в бою, но тут — даже я испытываю волнение, готовое убить всю мою решимость. Призраки говорят — эта крепость неприступна, что же посмотрим. Я спорю с ними и ставлю на кон свою жизнь, чтобы доказать, что они неправы! Чтобы ни случилось, я прошу у богов — если я неправа, то пусть сразу заберут мою жизнь! Потому что иначе, я восприму это как знак — что Цитадель может пасть, что взять её — в моих силах, и я не оставлю своих попыток, буду штурмовать её раз за разом, даже если останусь одна, пока она наконец не падет, к моим… к нашим ногам!

Ей ответили нестройным, но воодушевлённым криком. Спокойный голос принцессы набрал силу, и заставил вслушаться даже суровых ветеранов:

— Самураи! На этой войне вы заставили уважать своё сословие! Так докажите этой битвой что уважение к вам не напрасно! Нет неприступных крепостей и непобедимых врагов! Я довела вас до этих стен — помогите мне повести вас и дальше!

Торжественный крик был ей ответом. Командиры и демоны-самураи ряд за рядом поднимали к небу оружие и распахивали крылья перед ликом своей принцессы с пылающим взором, всем этим шумом выражая её поддержку. Азер подошла к ней:

— ⁈

— Нагинату и копейный нагрудник!

— Может быть, мечевой⁈

— Если меня в нём скинут со стены, я разобьюсь. Нет, только копейный!

— Ладно, — круглое лицо телохранительницы не скрывало явного недовольства.

— Где летучие колесницы⁈

— На подлёте, — невозмутимо ответил принц Стхан…

…Далеко отсюда, Коичи Сидзука, рукой и веером подал сигнал остановиться — они подошли к бывшим каналам. Ряды заколыхались, и медленно, как текучая волна, остановили своё движение. Дальше как показывали расчёты, приближаться было опасно даже при полной пассивности обороняющихся — простой камень, сброшенный с верхушки стены, становился бы оружием. Да и газовая стена уже виднелась на дистанции выстрела. В наступившей тишине до ушей генерала донеслись отрывистые слова команд и стихающий ритм барабанов. По шеренгам беззвучно гуляли разноцветные отблески лучей светомётов, перекроивших небо. Он подъехал к самому обрыву и заглянул вниз — обломки обугленной облицовки, вывернутая и обугленная земля, лужи просочившейся жижи, слегка тронутые ледком — жидкий кислород, смешавшись с грязью, превращался в такую же грязь, как и везде. И кучи, словно горох наваленных мин — столько, что можно замостить дорогу. Какое-то орудие вдарило по ракшасам прямой наводкой — вопль ужаса, кровавая клякса на кафеле парапета с визгом прыгающая по луже крови шрапнель — но башибузуки мгновенно затянули прореху в строю. Генерал вытащил дальнеговорник и приказал:

— Сапёров на передний край! Со стройматериалами и взрывчаткой! Быстро!

Взрывники толкались где-то в десяти минутах хода отсюда, но добрались быстрее. Под прикрытием ростовых щитов и ружейных залпов попрыгали вниз, и не поднимая голов из-за укрытий на четвереньках, быстро-быстро стали расчищать дорогу от мин и колдобин маленькими совочками и короткими лопатками. Обнаглевшая пушка раз за разом всаживала заряды в строй ракшасов, ракшасы раз за разом затягивали прорехи, расплескивая куски тел и фонтаны крови, пока, наконец, не расступились, и светомётчик с задних рядов не сжег гадину из своёго оружия. Взрыв! — от горизонта до горизонта вздыбился вал ошмётков земли, облаков пыли, и, не дожидаясь, пока он уляжется, сапёры снова попрыгали в ров, установили заряды и успели вернуться до падения пыли. Снова взрыв — за это время повстанцы подкатили короткие мортирки к краю рва и стали забрасывать передний край минами. Копейщики пригнулись, ружейные сотни поставили им на спины свои длинные ружья, залп по всему фронту — кудрявые облачка слились в одно, в нём чётко прорисовались забегавшие лучи светомётов, перехватывающие опасные снаряды. Не все — но вреда было намного меньше, чем от шрапнели прямой наводкой. От шальных гранат сдетонировали кучи мин, скопившихся в каналах — и крутые берега, могущие стать ловушкой при отступлении, наконец-то осыпались.

— Выдвинуть дымари!

Передовые шеренги опять начало затягивать мглой. Некоторые из аппаратов теперь специально нагнетали дым во всё расширяющийся котлован. Командир светомётчиков пожаловался, что завеса снизит их эффективность, но демон-генерал проигнорировал его — прикрыть подрывников сейчас было важнее, а от пушек на таком расстоянии не спасали ни дым, ни светомёты. Когда же доложили, что основные работы закончены, скомандовал ближайшему полку по-ракшасски «За мной», и сам первый спустился вниз.

Земля была мягкой и рыхлой, старательно перепаханная огнём и громом. Коню доставало удовольствие ступать по ней, плывя по брюхо в дыму. Правда, умной твари хватало осторожности не торопиться, и интуиции — заглядывать под слой дыма при остановках. Пешие башибузуки скрывались по макушку, лишь только лес пик торчал над дымами и эта самая макушка.

Кто-то из ракшасов обошел строй и занял позицию с неудобным ружьём:

— Я будь не я, если они сейчас не начнут кусаться!

Чутьё ветерана не подвело — канонада стихла, и с другой стороны, пользуясь клочками дымовой завесы нападающих, в каналы стали прыгать повстанческие отряды. Сидзука отвел сапёров и вывел на край котлована стрелков — «прыгунов» заметно поубавилось. Зелёноглазый командующий посмотрел на стоявших за ним ракшасов, их эмир понял, и коротко приказал: «Саяш! Салдыры!».

Первых врагов обнаружил сам генерал — словно почувствовал взгляд. Сотня повстанческих призраков-легионеров — их командир сделал всё правильно, зашел с фланга, но целить по мишени, которая была ему не по зубам — было явной ошибкой. Демон-генерал от пули увернулся, а вот он от его стрелы — нет. Ракшасы сразу же бросились в атаку, застрочившие очереди срезали первых — их трупами закрылись как щитами и смяли строй стрелков. Автоматы немного помогли в драке один против сотни. Сидзука приказал спустить вниз дымари, двигаться, пропуская подкрепления — вовремя, потому что на них в это время, как