Небесный конь под ней дёрнулся, невовремя решивший сделать шаг и выбирая место для ноги. Она протянула руку, но поводья мешали достать. Послышались крики — к ней подбежали ракшасы, и стали собирать мины. Мацуко смотрела на них с воот такими глазами.

— Не бойтесь, ханум, им время надо, чтобы взорваться! Мы уже привыкшие!

— А… — она-то и забыла. В самом деле, эти «горошинки» уж так давно сеют на поле боя, что даже ракшасы их не боятся. Решительно выковыряв злополучную «фишку», Главнокомандующая напугала башибузуков, резко забросив её подальше:

— Э-э? — отшатнулись они.

— Ничего. Продолжать движение!

…Потом подорвался дымарь. Ну, ничто другое не могло с таким лязгом рухнуть! Мгла сразу стала заметно редеть.

— Шли бы вы в тыл, Ханум-паша, — попросил шагавший мимо сотник: — Паша погибай — всё погибай, оставьте топтать мины башибузукам.

— Я не боюсь. Что там подорвалось-то⁈ Дымарь⁈

— Дымарь, ханум-паша! Сейчас колесо заменят, и покатит дальше.

Метеа прищелкнула языком и достала дальнеговорник:

— Внимание. Отвести дымари. Принц Стхан, прикрывайте.

Сотник с испугом посмотрел на принцессу.

— Их дальше не провести, только задержат и помешают артиллеристам, — оправдываясь, объяснила она…

Она и сама задерживалась лишнее время…

…Налетел ветер, сквозь рассеивающеюся мглу на мгновение промелькнула вздыбленная земля — бывшая равнина. Стоило и правда убирать прикрытие — все командиры догадывалась, что сделают самые негодные солдаты, завидев в дыму укрытие от вражеского огня.

«А они имеют неплохие шансы пройти всю намеченную дистанцию» — думал Али Язид, занявший место эмира в этом бою. Башибузуки откровенно трусили, боясь выходить из спасительного дыма, и, борец, смерив их презрительным взором, ударил коня плеткой, и выскочил на чистый воздух. Он оглянулся — принцесса шайтанов уже была где-то за стеной дыма — белая всадница на чёрном коне, с волочащимся за ней шлейфом туманной мглы, спешащая в новый бой. И огненное дыхание вспыхивает в щелях забрала шлема. Жаль, никто из тех, кто её видит, не доживет до вечера. Его вестовые с такими же шлейфами за спиной догнали эмира, и Али, остановившись, посмотрел на армию, постепенно выходящую из рукотворного тумана.

Огромное маслянистое чёрное облако вдруг обрело очертания фигур и шагнуло строевым шагом в шахматном строю. Сначала закачались кончики пик, потом нарисовались плечи, головы в фесках — и необозримая, насколько хватает глаз, волна живого моря вышла на равнину. Цвета шаровар различались от полка к полку, но на грудь, уходившие полуголыми на войну солдаты, напяливали что попало — кто-то бравировал мускулами могучего торса на морозе, кто-то модничал в безрукавке, но большинство было в намотанных, как получилось, трофеях не по размеру, весьма пёстрых сочетаний. У многих были ружья, заменяющие привычные пики — их добывали всеми правдами и неправдами, учились стрелять, пытались организовывать в полках сотни ружейников, несмотря на все запреты от дочери Императора лично — самопально вооружившиеся ружьями копейщики становились бесполезны в привычной роли, а известить вышестоящее начальство все рационализаторы, как правило, боялись. Вот и сейчас ближайший солдат, увидев эмира, спешно стал прятать пищаль за спиной товарища. Али лишь понадеялся, что он её зарядил… Кстати, о «зарядил» — он развернулся и приказал быстро убраться с холма — грохнула пушка, на месте, где они стояли, взметнулся столб земли и дыма. Захлопали и остальные батареи, вскрываясь для летевших в верхней дымовой завесе мелких механических наблюдателей Стхана.

— Ускорить шаг! Прибавить ходу! Первые ряды перебежками, остальные в строю, бегом!

Прибавили ходу. Канонада становилась всё яростней, выбивая целые прорехи в затопляющей долину живой волне, снаряды с минами стали взрываться ещё выше, рассыпаясь широким зонтиком — всё набирающей скорость волне атаки стало труднее обходить опасные участки, начались подрывы. Прямо рядом с Али Язидом подорвался сотник — незнакомый. Его ещё живое тело и отдельно — нога ещё долго прыгали над головами, подхваченное тысячами рук и предаваемое эстафетой в тыл. Неприученный к стрельбе конь пронзительно заржал и, испуганно стал тормозить, мешая строю. Разозлившийся Али направил его в подходящее укрытие — за вывороченным пластом мерзлоты, куда несло всю массу торопившихся войск. Вестовые поспешили следом — как оказалось, вовремя, бежавшие следом ракшасы разлетелись в пыль, попав под залп миномётов. Кто-то из офицеров постарше эмира это заметил, и они вызвали артиллерию — на месте злополучных пушек взметнулось грибообразное облако, стало намного тише.

Принцесса уже проходила последние ряды копейщиков, и они при виде военачальницы поддавали ходу. Раздался взрыв за спиной, и зажужжал вызов дальнеговорника.

Вызвал начальник людей:

— Командующий стратиг, что мы сейчас взорвали?

— Пушки, которые минируют.

— А-а-а… Ерунда-то, какая. Не торопитесь, это наименьшая из проблем — выведите ещё рядов десять, и я смогу перенести позиции светомётчиков — вы обо всей подобной гадости просто забудете.

Кадомацу немного потрясла эта фраза. Она оглянулась на пройденный путь — дома посёлка уже были почти на горизонте, утопая в тени зари, и всё пространство отсель до сель, и в стороны, насколь хватало зоркого глаза демонов, под небом, расчерченным инверсионными следами, было заполнено лысыми башками башибузуков — а у неё, оказывается, ещё есть десять рядов! И это только ашигари, самая слабая часть её армии! Стало как-то тихо, только шум сотен миллионов ног и ругань десятков миллионов глоток, идущих по её воле на верную гибель.

Она подняла к губам дальнеговорник:

— Нет, принц, как раз, я думаю, надо поторопиться. Выводите своих светомётчиков, я прикажу их пропустить.

— В самом деле⁈ — по-видимому, он пытался сказать что-то смешное, но не получилось.

— Давно пора. А то эти пушки всё наше наступление превращают… как там Злата выражается? «Тришкин кафтан»⁈ Ну, вот он и получается…

…Та, о которой она говорила, в этот момент бесплотным духом пролетала у неё над головой. Она почувствовала упоминание о собственной персоне, но некогда было вмешиваться — вражеский колдун-корректировщик, тоже в астрале, пытался добить её экстрасенсорными ударами.

Злата с трудом вывернулась, создав «двойника», и понеслась низко над землёй, вдоль строя, собирая всю доступную энергию. Колдун удивительно быстро раскусил фата-моргану, и кинулся следом, вытягиваясь за нагой гибким лучом, но той хватило короткой передышки — не сбавляя скорости, она упредила его удар своим, да такой силы, что враг замерцал и исчез среди возносящихся к небу сверкающих душ погибших.

«Врёшь, не уйдёшь!» — с азартной злостью подумала Злата и перешла на другой уровень восприятия. Сразу стали видны стены энергетической «сетки» планеты