Мысль про качества еще крутилась в его голове, пока не оформилась окончательно:

— Качества простые. Просто надо быть исполнительным и, как говорится, сильным духом. Все остальное, оно придет с опытом.

— Отличный рецепт. — улыбнулся я.

Время было почти одиннадцать ночи, и до Нового года оставался час.

— Пойду я. У вас очень хорошо, но надо.

Мы поздравили друг друга, обнялись как родные, и я ушел в ночь.

«Новый год, а я крадусь и боюсь погибнуть от гребаных БПЛА в каком-то далеком краю вместо того, чтобы справлять этот праздник с друзьями, девчонками. В кругу семьи, наконец! — жалел я себя. — Холодно и грязно. И эти еще… психологи-юмористы: “сдай оружие”. Думал уже, что все — закончилась карьера командира «Констебля». Командир, конечно, рисковый парень. А вдруг бы я не отдал автомат и пострелял их всех. Вот это была бы шуточка так шуточка».

Я шел и сам себя развлекал своими размышлениями о происходящем. Течение мыслей напоминало рождение ручья после сильного дождя. Мысли тяжелыми каплями падали на сухую почву неудовлетворенных потребностей, выбивая пыль из почвы и пропитывая ее насквозь. Почва размышлений становилась жирной и скользкой. Я увязал в ней ногами и скользил, не понимая, за что могу схватится, чтобы удержать равновесие. Мутная вода надежды, перемешанной с отчаянием, накапливалась и начинала нерешительно бежать в неизвестном направлении. Хаотично следуя еле заметным изгибам почвы, по пути собирая весь мелкий мусор непрожитых эмоций, ассоциаций и фантазий, вода собиралась в лужи, в которых отражалось небо. Постепенно мысли становились все более полноводными, и вот уже непрерывный поток сознания заполнял всю черепную коробку и устремлялся вперед. Если еще три недели назад, я был на тысячу процентов уверен, что останусь тут навсегда и домой смогу попасть только в черном пакете или по кусочкам, то сегодня я вдруг поймал себя на мимолетной мысли: «А вдруг?.. А что, если эта вероятность существует?». Мысли, провалившись в очередной раз в какие-то подземные реки, текущие в полной мраке, вдруг вынырнули на поверхность и засияли фантастическими картинками моего возвращения в Москву.

— Интересно, как это будет происходить на самом деле?

Новый 2023 год

Новый год я встретил, пытаясь залезть в окно одного из разрушенных зданий бывшего завода по выпуску пластмассовых изделий — «Рехау». Проникнув, нужно было крикнуть пароль и спуститься в подвал, где и базировались наши с РВшниками. Когда я уже собирался перекинуть вторую ногу через подоконник, со всех сторон и позиций в небо полетели очереди трассирующих пуль.

«Позиций же палятся. Украинцам только это и нужно», — подумал я как старый уставший закодированный алкаш, которому только дай повод обосрать людям праздник.

И полез дальше.

Обменявшись паролями с часовым, я спустился в подвал, где полным ходом шла встреча Нового года.

— Привет, «Констебль»! С Новым годом! — стали приветствовать меня и поздравлять участники банкета.

Они раздобыли «Спрайт» и «Колу», нарезали копченой колбаски, приготовили из пайков разные блюда и накрыли праздничный стол. Здесь, как и во всех их делах, проявились смекалка и удивительная способность «рожать» необходимое из воздуха. Не взирая на ежедневную опасность, кровь и грязь передовой, потери близких друзей, в каждом из них жил ребенок, который требовал праздника и чуда. Дитя, которое хотело подарков и радости, даже в этих нечеловеческих условиях. Я смотрел на них и понимал, что каждый из них надеется, что станет тем избранным, кто выживет и вернется «за ленточку» живым и здоровым.

Я поднял тост, когда мне налили сока:

— «Третий взвод» — «Констеблю»? — вышел я на связь, по рации со всеми. — Поздравляю вас, парни, с новым наступившим 2023-м годом! Что вам пожелать в этом году? Конечно же долгой жизни и победы! Чем быстрее мы победим, тем быстрее вернемся домой. Поменьше ранений и побольше везения!

Я вложил в свое поздравление остатки всех своих эмоций и окончательно обессилел.

— За нас с вами и за хер с ними! — поднял «Кусок» следующий тост.

Я был настолько уставшим, что даже лицо «Шварца», которого я недавно хотел убить на месте, не вызывало больше злости. Бессилие убило во мне всю агрессию и злость. В тот момент я в очередной раз убедился в мудрости высказывания своего терапевта: «Многие думают, что противоположность любви — это злость. А это не так. Противоположность любви — это безразличие. Злость — это очень заряженное чувство, в отличие от полного безразличия». Сидя за этим новогодним столом, я каждой клеткой своего организма ощущал бессилие и тотальное безразличие.

— Устал? — спросил меня «Талса».

— Угу… — промычал я.

Пока я утром двигался с командиром, я как будто был в нереальности. В общей сложности я проделал пешком около двадцати пяти километров в полной амуниции. На мне были бронежилет, разгрузка, больше десяти полных магазинов и куча гранат, с которыми я не расставался никогда. Когда ты движешься, броник сливается с телом и становится второй кожей, а автомат становится продолжением рук. Но когда опасность проходит и адреналин уходит из тела, разлагаясь на составляющие, приходят холод и усталость. Тело, возвращаясь в реальность, и без обезбола, начинает стонать, ныть и требовать отдыха. Еще до войны жизнь сталкивала меня с прикольным человеком, который воевал в спецназе во вторую чеченскую. Паша с позывным «Веселый» был командиром штурмового взвода. Имел два «Ордена Мужества» за то, что вынес троих раненых из красной зоны, и за спасение своего командира, которого он прикрыл телом от гранаты. На мой вопрос, как он поднимал взвод на штурм, он просто отвечал:

— Два броника на себя одеваешь и погнал! На адреналине веса не чувствуешь. Так страшно, что ты летаешь как перышко. А вот после просто с копыт падаешь и лежишь. Я прямо подсел одно время на адреналин. К опасности привыкаешь. И после без нее скучно. Все время такое ощущение, что не хватает чего-то… Как в этом фильме про сапера — «Повелитель бури»!

«Царствие небесное тебе, «Веселый». Жаль, что ты умер от оторвавшегося тромба. Тут бы тебя понравилось, — вспомнил я его вечно улыбающееся лицо».

— Ладно, пойду я, братва, посплю.

Новый год был официальным поводом ничего не делать и дать себе отдохнуть, не испытывая угрызений совести. Дать себе выдохнуть после месяца боев, потерь, переживаний и побед. Я добрался до лежанки, перечитал письмо от украинской девочки, надел наушники и стал слушать музыку, чтобы не тратить силы даже на мысли. Из тысяч возможных у меня осталось только одно желание — отключить мозг