Поедим сырого мяса или попробуем обыскать посёлок, заброшенный полсотни лет назад. Знаешь, только в каких-нибудь очень глупых второсортных фильмах герой, попадая в безвыходное положение, садится в углу, тихо матерится про себя, бьется об этот угол затылком, и ему тут же падает с верхней полки спасительная коробка роялей в кустах.

— Коробка… чего?

— Это термин… выражение, которое пришло с востока Европы. В литературе оно означает: необоснованный поворот событий, сюжетных ход или разрешение проблемы. Чаще всего — положительный. Всё равно, что какому-то одинокому фермеру попадается в руки камень Майя, и окажется, что он знает их диалект и письменность, потому что его дед очень сильно этим увлекался, — Мальчик всё ещё смотрел недоумевающим взглядом. — Что, ещё больше запутал? Эх… Это… ситуация, когда спасение, обстоятельство или что-либо ещё появляется из ниоткуда. Это всё равно, что ты, который появился в Аду, — собеседник немного осёкся, подыскивая себе место для ночлега поудобнее. — Кстати, не скажешь, что ты там делал?

Уильям рывком задвинул железную дверь и обтянул вокруг ручки и балки рядом цепь, что валялась в углу. Помещение накрыла почти полная темнота — свет проникал только через небольшие окошки, поросшие пылью и мхом.

— Джеймс отправил меня. Сказал, что могу последовать за вами, если захочу.

— Врёшь, — тут же оскалился Хантер.

— Почему это?! — тот выглядел то ли испуганно, то ли удивлено.

— Потому что Джей слишком берёг твою шкуру, чтобы позволить тебе пойти за нами в Ад. Врёшь?

— Я!.. Немного.

— То-то же. Я знаю этого человека дольше, чем ты. Не стоит пытаться вот так вот блефовать — только моё отношение к тебе ухудшишь.

— Но он действительно сказал мне! Только вот… Он просто попрощался. Заранее. «Если мы не вернёмся до заката солнца, то дальше ты будешь сам по себе. Беги отсюда и найди жизнь, за которую потом не будет жаль».

— Правду сказал. А зачем в Ад попёрся?

— Что мне ещё было делать? Оставаться у военных? Даже если бы не нашёл вас живыми — у меня было бы оружие, припасы, которые я…

— Которые ты вместил бы в один маленький рюкзачок?

— Не столь важно.

— Тоже правда. Но знаешь, остаться у военных — это неплохой вариант.

— Это не мой вариант, — вспылил вдруг Мальчик. — Ни Эволюция, ни Единство, ни Чёрное Золото, ни!..

— Ты смотри, какой, — рассмеялся в ответ пилигрим. — Пришёл, не пойми, откуда; не знает, считай, ничего; образования вообще нет; но знает об Эволюции, о Единстве, о Золоте.

— Просто… Только дурак о них не знает.

— Ну, не скажи, не скажи… Впрочем, отрицать то, что люди, за которыми мы идём — те ещё идиоты, не смею.

— Почему?

— Болтают много.

Закатное солнце медленно опустилось за горизонт. Небо ещё более медленно синело и темнело, уступая основную роль источника освещения звёздам. Уильям сидел на прогнившем от сырости диване и, пялясь в потолок, дремал, пока парень смотрел в окно, вырисовывая на нём рисунки пылью. Мимо медленно прошла какая-то одинокая группа заражённых, всё ещё ковыляя в сторону юга.

— Они каждый год так? Мёртвые? Идут, непонятно куда, торопятся?

— Угу, — сонно ответил охотник, — каждый год. Торопятся за Стену, чтобы здесь не умереть от холода.

— А что за стеной?

— Мексика.

— А что в Мексике?

— Мексиканцы, — он немного улыбнулся, смотря на странный узор в шифере, который создавала ржавчина. — Там тепло, Пацан. Теплее, чем здесь. И зимой, и летом. Вирус прогрессирует у экватора сильнее, чем где бы то ни было — ему ничто не мешает там развиваться.

— А ты был за стеной?

— Был.

— И как? Что там? Есть люди?

— Есть, — наёмник достал револьвер и взглянул на гравировку на нём. — Маленькие, одинокие, запуганные и загнанные в угол самой судьбой, но есть. Там что-то, очень близкое с настоящим адом, парень. Если здесь человек может удовлетворить свои самые банальные потребности: в безопасности, в здоровом сне и питании, в социуме — может задумываться о том, чтобы восполнять потребности морали и культуры, то там… Там нет даже самого банального. Каждый день — как последний. Отличное место для панков, если бы таковые ещё остались.

— Ты там был до того, как стал пилигримом? Или уже наёмником? Кем ты вообще был до всего этого?

— Человеком. Впрочем, я могу тебе рассказать, как попал туда, но взамен, ты ответишь на один любой мой вопрос и ответишь честно, — Уильям отлично понимал, что вероятность честного ответа была мала, но знал, что дети более склонны верить таким психологическим трюкам, как уговор. — Согласен на такой обмен?

— Звучит справедливо, но… Хотя, давай. Я согласен.

— Вот и хорошо. Чтобы стать наёмником нормального уровня — такого, чтобы твоими услугами интересовались Эволюция, Единство или то же Золото — нужно много попотеть. Некоторые идут к этому статусу десятилетиями, а другие — всю жизнь. Я столько ждать не мог. Пилигримом я был неплохим — знал о мёртвых и живых на всём континенте довольно много, так что когда мне пришлось взяться за пушку, я сразу пошёл в Техас — к Чёрному Золоту. Я попросил у них самое самоубийственное задание, которое у них только было для головорезов. Как думаешь, что они мне дали? — вопрос был риторическим, так что ответа он не дожидался. — Они предложили мне пойти за Стену и выкосить там всю верхушку одного картеля, который, якобы, хотел создать брешь в этой самой Стене. «Святая Смерть», — поэтичное название, не правда ли?

— И что ты сделал?

— Ничего. Я ждал и наблюдал за ними. Месяцами. Наверное, сезон я там точно провёл. Да, бомбу они действительно сделали, но, поверь мне, она бы только краску поцарапала, будь на той гигантской херне краска. Однако это не меняло моего заказа. Я разузнал достаточно о их планах, их мотивах и местах встреч и решил действовать. Но один против пятидесяти стреляться? Нет — это было не по-мне. Я просто пошёл к картелю побольше и сдался им, — то, что глаза слушателя округлились, было видно даже в темноте, — рассказал, что какие-то выскочки обокрали меня, всё время шепчась про бомбу, которую они применят «против самых сильных и самых опасных señores во всей Мексике».