После победы в поединке работорговец был настроен благодушно.

- Ноблесса, не тяните время, ступайте в круг. Подайте девочкам пример благоразумия.

- Бандит!

- А это Вы, ноблесса, зря. Будь сейчас на моем месте бандиты, вы бы уже валялись на спине с задранными юбками. Вонючий мужлан сидел бы на вашей голове и держал за ноги, пока его товарищ справляет свою нужду. Пока все его товарищи справляют свою нужду. - «наемник» никуда не торопился, разглагольствуя с явным удовольствием, празднуя победу. - «Лесные братья» считают такое развлечение своим неотъемлемым правом и обязательным продолжением грабежа: вскрыв кубышку у незадачливого путника, обязательно надо «ломануть мохнатый сейф» его спутниц. Не воспользоваться возможностью трахнуть безвозмездно беспомощную бабенку - это как не все деньги выгрести из кошелька жертвы. Кстати, я заметил, беспомощность придает женщине привлекательности: при грабеже без разбору употребляют и кривых и косых и дряхлых и увечных. А потом бандиты все равно привели бы Вас ко мне - через день, через три. Я купил бы вас троих, помятых и многократно использованных, за жалкую пригоршню медных монет. Но Вы выглядели бы гораздо хуже, чем сейчас, и ходили бы, с трудом переставляя ноги. Так случилось, что эти грубые граждане Империи ни разу не приводили мне девственниц...

- Ну и чем ты отличаешься от других бандитов? Насилуешь не сразу, а по вечерам?

- Браво! - работорговец издевательски зааплодировал. - А теперь ступайте в рабский круг...

Графиня нервно вскинула голову: «Никогда! Лучше умереть! Я никогда не войду в рабский круг! »

Работорговец рассмеялся.

- Сколько пафоса, ноблесса! Не важно, как Вы окажетесь в рабском кругу – добровольно или я брошу вас туда, как стреноженное животное. Из круга Вы все равно выйдете рабыней. Ваш ошейник нашел Вас.

- Убей меня, бандит!

- Прямо здесь и сейчас? Проткнуть мечом? Отрубить голову? Фу, это пошло, – степняк откровенно наслаждался своей властью. – Знаете, я могу убить Вас гораздо изощреннее. Представьте, я сейчас решу, что Вы мне не нужны. Слишком стары. Уведу Ваших свежих и юных спутниц, а Вас брошу. За ненадобностью. Вас найдут, Вы вернетесь в свет. И не пройдет и месяца, как Вам вслед кто-то уронит фразу: «Она оказалась слишком стара и уродлива для работорговцев. Они просто трахнули ее и бросили, как никчемную вещь». Представили? А потом кто-нибудь поднимет вассальное уложение и вспомнит, что изнасилованная женщина не может править феодом. И вот тогда гордая графиня ап-Цанага умрёт, превратившись в отверженную обществом одинокую нищую старуху.

Кровь бросилась графине в лицо.

- Я выбираю смерть! Я умру свободной женщиной!

- У Вас нет такого выбора, ноблесса. Так могло бы быть, но все решили заносчивые слова Вашего кавалера и данное мною обещание. - степняк проявил первые признаки раздражения. - Не испытывай моего терпения, рабыня. Ступай в круг! Я дал слово, что уже нынче ночью ты начнёшь свое рабское служение прямо над его лицом. И ты начнешь!

- НЕТ!

- Как знаешь, - преувеличенно спокойно ответил воин в черном, и взорвался движением, еще не окончив фразу.

В мановение ока графиня оказалась лежащей ничком, а шею ее придавливало колено воина. Свистнул в воздухе шелковый шнур, как живой обвивая запястья. Еще один шнур стянул локти. Меньше двух вздохов понадобилось охотнику за рабами на то, чтобы связать руки пленницы. Но это был еще не конец. Оседлав ее поясницу, он еще одним шнуром охватил ее щиколотки. Возникало впечатление, что шнуры в его руках возникают прямо из воздуха, как у ярмарочного фокусника.

Шесть вздохов – и беспомощная пленница замерла, мучительно выгнувшись вслед за запястьями, притянутыми к лодыжкам. Еще вздох – и он забросил рабыню в круг. Степняк даже не сбил дыхания.

- Ну что, курочки, вас так же упаковать, или сами войдете в круг?

Девчонки с рыданиями бросились в круг, где, унизительно извиваясь, неуклюже пыталась повернуться на бок их ошеломленная гордая наставница…

Прошло еще несколько минут и лесная поляна опустела.

***

- Да, я так все примерно и понял по следам на поляне, но никак не возьму в толк, зачем тебе понадобился этот глупый поединок и этот напыщенный кузнечик?

Степняк рассмеялся: "Ты тоже назвал его кузнечиком?"

- А-Вут, мужчина, мечтающий быть рабом - это отвратительно. Мужчина, мечтающий чтоб его унизила женщина, это отвратительно вдвойне. Мужчина, желающий стать рабом женщины, - я таких слов на имперском и не знаю. Гной, стекающий с недельного трупа. Женщина, которой удовлетворяются многие мужчины - это рабыня, и не важно носит она ошейник или нет. Раб рабыни - такой ничтожности я и представить не могу. Это не уродство, это мерзость. У меня возникает желание растоптать и стереть его с лица Мира.

- Ну так и убил бы сразу...

- Мне хотелось заставить его страдать.

- И как, получилось?

- Суди сам. Но мне полегчало...

***

Как уже говорилось, кавалер Моран ап-Грие подлинным мазохистом не был, и поэтому возвращение в Мир его не обрадовало.

Очнулся он в полной темноте, но довольно быстро понял, что тьму обеспечивает затянутый у него на шее плотный кожаный мешок. Жесткая шкура пованивала плохо обработанной намокшей кожей, а еще – потом и блевотой прежних обладателей этого девайса.

Осознание этого факта вызвало у кавалера хорошо понятный ответный позыв, но невероятным напряжением воли Морану удалось сдержать этот, поистине, самоубийственный порыв.

Рот был заткнут грубым твердым кляпом. Захлебнуться собственной рвотой – не самый комфортный и достойный способ покончить счеты с жизнью. Несмотря на предпринятые усилия, первая порция все же