Ответное предложение к соглашению по Аландам обсуждалось в Хельсинки в начале августа, когда я там находился. В нём было пять статей. Принимались положения о демилитаризации и не укреплении островов в предложенном виде, однако фундаменты для установки артиллерии и защитные сооружения, не имеющие оружия, было предложено сохранить до окончания военного положения в Европе и определить их судьбу по согласованию между Финляндией и Советским Союзом после заключения общего мира. Далее в предложении конкретизировался район действия соглашения, который соответствовал конвенции 1921 года, за исключением вод, которые вообще не упоминались, так как сочли, что они в данном случае не имеют значения. В третьей статье говорилось, что консульский представитель Советского Союза на Аландских островах будет делать свои возможные заявления финским властям через ландсгевдинг Аландского Лена3, после чего уполномоченный правительством Финляндии представитель совместно с консульским представителем произведут расследование. В четвёртой статье отмечалось, что новый договор не изменяет права и обязанности, которые Финляндия имеет по конвенции 1921 года. И наконец, устанавливалось, что соглашение вступает в силу после обмена ратификационными грамотами.

В конце августа у нас с Молотовым был продолжительный разговор о нашем встречном предложении к соглашению. Он сообщил, что советское правительство готово взять наше предложение за основу переговоров, но хотело бы внести в него изменения. Из первой статьи следовало убрать положение о сохранении до конца войны на островах фундаментов для установки артиллерии и защитных сооружений, не имеющих оружия, так как это не согласовывалось бы с принципом их демилитаризации. Я пояснил, что строения и сооружения имеют небольшие размеры, но, поскольку Финляндия принимает обязательство не допускать использования островов вооружёнными силами других государств, было бы важно сохранить эти сооружения, чтобы при необходимости Финляндия могла защищать острова. Молотов ответил, и весьма разумно, что, если речь идёт о вооружённой обороне островов, там должно быть мощное вооружение. Небольшие сооружения не помогут.

В нашем предложении было положение, в соответствии с которым консул мог приступить к выполнению своих функций, следуя обычной процедуре получения согласия правительства Финляндии. Молотов предложить снять это положение. Ответил, что при назначении консульского представителя следует соблюдать установленный порядок. На это Молотов сказал, что, конечно же, при этом будет соблюдаться «обычный порядок», но об этом не стоит говорить в соглашении. По всей вероятности, Кремль и здесь подозревал наличие у нас какой-то задней мысли или интриги, но это было не так.

Далее Молотов предложил убрать всю четвёртую статью о правах и обязанностях Финляндии по конвенции 1921 года. Он считает, что в связи с заключением нового договора конвенция 1921 года «исчезает». С этого начался широкий разговор. Я сказал, что мы придерживаемся иного мнения по данному вопросу. Молотов заметил, что из числа государств, подписавших конвенцию, Эстония и Латвия теперь входят в Советский Союз, а Польша исчезла. «Дания утратила своё значение», – сказал он, имея в виду её оккупацию Германией. Англия, Франция и Италия не проявляют интереса к Балтийскому морю, их также не интересуют Аланды. Я отметил, что денонсация конвенции 1921 года – юридически сложное дело. Она готовилась при посредничестве Лиги Наций.

Молотов ответил, что Аландские острова представляют интерес только для Финляндии, Швеции и Советского Союза. Советское правительство не имело бы ничего против, если бы к соглашению подключилась Швеция. Германия далеко от Аландов, и Молотов, казалось, не хотел бы её участия в аландских делах. Он добавил, что сейчас у Советского Союза хорошие отношения с Германией, но в 1921 году они такими не были. О Лиге Наций Молотов заявил презрительно: «Она умерла, и никто о ней не жалеет». – Я: «А вы обсуждали эту тему со Швецией?» – Молотов: «Нет. Мы говорим только с вами, поскольку острова принадлежат вам».

Я отметил, что Аланды долгое время имели международную природу, что нашло отражение в конвенции 1921 года. Изменение или денонсация этой конвенции – непростое дело. Предложил Молотову поручить своему юристу подготовить справку по конвенции и всем связанным с нею аспектам. По мнению Молотова, такая юридическая справка не нужна. «Если мы договоримся с вами, то этого будет достаточно». Наконец Молотов предложил, чтобы соглашение вступило в силу немедленно, как это было с Московским мирным договором. На этом беседа на сей раз закончилась.

Беседу продолжили через несколько дней, когда Молотов передал новое советское предложение в письменном виде. Он сказал, что в предыдущий раз из моих слов следовало, что нам трудно принять его точку зрения об исчезновении конвенции 1921 года. Они решили удовлетворить нас, «пойти нам навстречу» и поэтому подготовили новое предложение, исходя из того, что конвенция остаётся в силе.

В первой статье говорилось об уничтожении фундаментов для установки артиллерии. Я вновь отметил, что в соответствии с нашей точкой зрения необходимо временно оставить эти сооружения. Молотов, однако, не отступал от своего текста, так как «временное нарушение» положений о демилитаризации не может быть принято. Вторая статья о границах района Аландских островов не вызвала разногласий. Третья статья о назначении и деятельности советского консула была принята в предложенной нами редакции, но без положения о согласии правительства Финляндии на его назначение. Молотов повторил, что консул будет назначаться «в обычном порядке».

Четвёртая статья в советском предложении оказалась более сложной. Молотов сказал, что они пытались найти такую формулировку, которую мы могли бы принять. В соответствии с этим предложением конвенция 1921 года оставалась в силе, но, если бы Финляндия на её основе прибегла к каким-либо действиям, она должна была вступить в переговоры, «проконсультироваться» с Советским Союзом. Далее говорилось, что права и обязанности государств, подписавших конвенцию 1921 года, полностью распространяются и на Советский Союз.

Это породило сложные проблемы. После того как я закончил читать статью, Молотов спросил, что я на этот счёт думаю, и можем ли мы её принять.

Ответил, что, как мне кажется, после первого прочтения существо статьи может быть принято. Но вот с юридической точки зрения распространить на Советский Союз права и обязанности сторон, вытекающие из конвенции 1921 года, это за пределами полномочий Финляндии, для этого необходимо согласие всех государств-участников.

– Молотов: Из числа участников конвенции выпали Эстония и Латвия. А что с Польшей? Есть какое-то польское правительство в Лондоне? Необходимо его согласие?

– Я: Мне кажется, сейчас требуется согласие лишь существующих государств-участников. В первую очередь, конечно, Швеции и Германии, но также и Англии, Франции и Италии.

– Молотов: Я думаю, что согласие Германии мы получим, если это необходимо. Предполагаю, что и Швеции, если вы этого хотите.

Он добавил что-то вроде того