таком случае оставьте пока серебряный рубль, а впоследствии, когда будет у вас золотая монета, можете представить о неудобствах серебряного рубля и отменить его в результате форс-мажорных обстоятельств». Финляндцы, конечно, поступили так, как научил их русский министр, почему в журнале комитета финляндских дел значилось: «Что касается вопроса об исключении из обращения серебряного рубля, то комитет решил, в виду отзыва министра финансов, об означенной мере впредь до времени совершенно не представлять».

Генерал-губернaтoр гр. H. В. Адлерберг

Генерал-губернатор граф Адлерберг подтвердил наличность обстоятельств, приведенных сенатом в пользу необходимости введения в крае золотой единицы и находил желательным, — в виде дополнения к прежним положениям о чеканке в Финляндии особенной серебряной монеты и выпуске особых кредитных билетов, — разрешение чеканки и золота, так как наличные запасы этого металла вполне обеспечивают осуществление такого предположения, «Быть по сему, — гласила царская резолюция, начертанная 1 — 13 сентября 1876 года в Ливадии, — но с тем, чтобы проект о введении в Финляндии золотой монетной единицы был, предварительно Моего утверждения, рассмотрен в Комитете Финансов».

В резолюции Государя не упоминается о передаче дела сейму, но так как в представлении сената и в журнале комитета финляндских дел говорится о передаче вопроса земским чинам, то утверждение Государем сего журнала было понято, как одобрение всего в нем изложенного, а в том числе и Его согласие на передачу проекта земским чинам. На таком шатком основании вопрос о монетной системе впервые был направлен в сейм, между тем как вся прежняя монетная реформа проведена была без выслушания голоса о ней земских чинов. Сами финляндцы не знали, необходимо ли и полезно ли участие в сем деле сеймовых депутатов. В газетах по этим вопросам высказывались разные мнения. Передача сейму вопроса о монетной системе состоялась в силу §§ 40 и 44 формы правления 1772 года. Несколько раньше в газетах возникла полемика, в которой принял участие еще Лангеншёльд, о праве правительства производить заем без участия земских чинов. Все это свидетельствует о той неопределенности, которая господствовала в умах финляндских деятелей по столь существенному делу, каким являются законы о финансах края.

В комитете финансов вопрос был решен очень просто и быстро. В записке, при которой дело вносилось в этот комитет, министр Рейтерн не коснулся даже вопроса о том, не разрывается ли проектом финляндцев о золотой валюте последняя связь с русской монетной системой, основанной на серебре. Представитель России об этом не заботился. Его более занимали интересы Финляндии. Чтобы охранить их, он вновь предостерегал упорных финляндцев до поры до времени не упоминать вовсе о совершенной отмене обращения серебряного рубля. Со слов одного из участников заседания комитета финансов — товарища министра статс-секретаря Пальмрота — известно, что после оглашения доклада и чтения соображений министра финансов только государственный контролер Грейг заметил: «Если Финляндия желает иметь золотую монету, то пусть вместо серебряного рубля примет русский полуимпериал». На это Даманский возразил, что полуимпериал есть монета неудобная и неприменимая в международных отношениях. Другие члены — Абаза, Заблонский и Моландер — а также председатель комитета — Вел. Кн. Константин Николаевич согласились с Вентерном и дело было окончено».

Император Александр II оставался последовательным: ни одной важной реформы в Финляндии он не хотел производить без заключения соответствующих министров империи. Так действовал Он и в финансовых делах. Когда проектировалось учреждение в Петербурге конторы финляндского банка, Государь повелел запросить министра финансов (29 июля — 10 августа 1858 г.). Когда поднят был вопрос (уже в 1874 г.) об изменении правил выпуска билетов финляндского банка, Государь настаивал: «Спросить предварительно мнение министра финансов» (23 февраля — 7 марта 1874 г.). К сожалению, министр финансов не проявил никакого старания согласовать требования империи с интересами её окраин и заботы Государя не встретили отзвука в сердце лифляндца Михаила Христофоровича Рейтерна, который, принадлежа к либеральному лагерю, сообразно с этим относился к политическим вопросам: польскому, прибалтийскому и финляндскому.

5 апреля 1877 года министр финансов уведомил генерал-губернатора, графа Адлерберга, о том, что, согласно Высочайше утвержденному журналу комитета финансов, можно дать дальнейший ход предложениям сейму, но с тем, чтобы в них не упоминалось о совершенном прекращении обязательного хождения в Финляндии русской серебряной полнопробной монеты.

Чинам сейма были представлены правительственные предложения:

1) о введении в Финляндии золотой монетной единицы и

2) о ценности русского серебра в Финляндии.

Первое предложение заключает в себе следующие главнейшие пункты: в Финляндии вводится золотая монетная единица, вместо существующей серебряной. В Финляндии серебро будет служить разменной монетой. Все обязательства по контрактам должны быть уплачиваемы золотом, исключая суммы менее десяти марок. При уплатах же в казну и размене в финляндском банке, серебро будет приниматься в неограниченном количестве. С 1 января 1878 года, все счеты должны вестись на золото. Русский рубль, а равно русское серебро 84-й пробы, будут служить наравне с финляндским серебром, разменной монетой. Эти высочайшие предложения были приняты на сейме (1877 — 1878 г.) без возражений и изменений.

Государь в это время находился на театре военных действий. Доклады Ему посылались, в главную квартиру армии — в Зимницу на Дунае и затем в Белую. Туда же отправлен был отзыв земских чинов о введении в Финляндии золотой монеты. Государь поставил на общем докладе знак (читал?). Итак, в далекой Болгарии, на биваке в Белой 11 — 23 июля 1877 года Государь утвердил закон о золотой монете Финляндии. Одновременно было издано постановление о том, что казенные кассы обязаны брать при платежах не более 2 р, 50 к. русской серебряной монетой!

«Так заканчивалась, — писал К. Ф. Ордин, — одна из печальных страниц нашей истории», и Финляндия добилась полного обособления своей денежной системы от имперской.

В свое время Рокасовский напоминал о необходимости сохранения тесной финансовой связи Финляндии с Россией. Даже Снелльман признавал справедливость требований единства монетной системы в пределах империи. Но все это забылось или оставалось неизвестным нерадивому к русским интересам генерал-губернатору графу Адлербергу: марку приравняли к франку, и монетное единство в пределах империи было совершенно уничтожено. «Замечательно то, — как передает Снелльман, — что щекотливый вопрос о монетной реформе более поддерживали русские власти, чем те лица, которые стояли ближе к Финляндии». Из русских руку помощи охотно протянули финляндцам председатель государственного совета и комитета финансов Великий Князь Константин Николаевич, финляндский генерал-губернатор, министр финансов статс-секретарь Рейтерн и статс-секретарь Валуев, коим финляндцы и выражали свою признательность[18].

Земские чины 1878 года, по