постели... - ответил оператор. Время от времени его недовольный напарник появлялся в углу экрана, а затем вновь исчезал; длинное пальто спутника блестело от воды, а зонт то и дело выгибало и носило по ветру. – Анонимный абонент вызвал в эти дебри спасателей. По прибытию те обнаружили пострадавшего. Парень был при смерти. Царапины, синяки, открытый перелом и даже два пулевых ранения. Весь истекал кровью.

Возмущённое ворчание Штайнера с трудом различалось сквозь шум дождя:

- И кто с ним такое учудил? У нас что, ночной грибник, напоровшийся на вооруженного вервольфа?

- Ты всё шутки шутишь, а пострадавший до сих пор не промолвил ни слова. Да только это ещё не самое ужасное.

- И что же у нас на десерт?

- Рядом с мальцом врачи обнаружили сарай, сплошь заваленный трупами. А рядом ещё с десяток курганов. Прибывшие на место сканботы провели анализ. Экспертиза показала, что некоторые могилы совсем недавние, а некоторым под десять с лишним лет.

- А что наш паренёк? Никаких комментариев по поводу этого кладбища не дал?

- Нет. Молчит, будто язык проглотил.

- На наркоту его проверили?

- Разумеется. Трезв, как монашка.

- Мда уж. Болевой шок, эмоциональная перегрузка, состояние аффекта. Надеюсь, к нашему приходу он оклемается... Кстати, по поводу телефонного звонка: пробили того, кто звонил? Может, это был нападавший?

Клауз лишь вяло хмыкнул. Опустив камеру, он принялся раздвигать мохнатые можжевеловые лапищи. Дремучий лес осветила вспышка, затем прогремел гром. Затрещали-захрустели сухие ветки.

- Брр!.. Не погода, а чёрт знает что.

- Понимаю. Сам не люблю, когда срывают в ночную смену.

- Да лучше бы я в собачьем дерьме искупался!

- Ну это ты уже перегнул, Штайнер.

Экран потемнел.

* * *

Обстановка сменилась. На этот раз оператор стоял перед покосившимся сараем, чуть ли не полностью обмотанным кислотно-жёлтой лентой с надписью «POLITI». Поросшая мхом хибара на фоне лесного массива различалась с трудом. Вокруг неё сновали с десяток, а то и больше полицейских и докторов. Одни из них были одеты в полупрозрачные комбинезоны; другие прятались под повисшими в воздухе планозонтами и без устали фотографировали место преступления. Клауз пригнулся и с кряхтением прополз под лентой. Подойдя к трухлявой двери, он открыл её.

- Матерь божья… – с придыханием произнёс он. Послышалось шипение рации. - Штайнер, ты должен это видеть. Живо ко мне!

Позеленевшие, словно покрытые плесенью, трупы заполняли сарай от пола до потолка. Дети, взрослые и старики. Мужчины и женщины. Все они представлялись собой чуть ли не сросшиеся в один пласт слои полуразложившихся тканей; разбухшие внутренности их просились наружу. Под потолком сарая висел вниз головой старик; кишки его были растянуты, как паутина. Ссадины и трупные пятна покрывали его с ног до головы, а на груди был вырезан папский крест. Выеденные червями глазницы взирали в бесконечность. Под стариком, в земле, темнела разрытая яма - словно тут когда-то росло дерево, которое выкорчевали с корнями. Оператор закурил - перед объективом проплыло ватное облако. За кадром скрипнула дверь, затем раздался испуганный возглас:

- О, мой Бог!

Обернувшись, Клауз взглянул на коллегу, но так ничего и не сказал. С минуту оба молчали.

- В жизни не видел ничего подобного. У тебя такое впервые? – наконец спросил Штайнер, освещая покои избы налобным фонариком. С дыр в прогнившем потолке стекали струи воды, на сырых досках мелькали тени потревоженных мотыльков. Клауз протянул камеру напарнику, а сам достал медицинские перчатки.

- Впервые... - надев их, он аккуратно приоткрыл челюсти старика и заглянул тому в рот. - Помнится, в академии, когда мы изучали историю Эда Гейна, я страдал от ночных кошмаров. По пять раз за ночь просыпался в холодном поту.

- Ты про мясника из Пленфилда? Того больного на всю голову некрофила?

- Да. Но здесь... здесь даже Эда Гейна переплюнули. Тут около полусотни тел, и судя по всему... - детектив поморщился, - некоторые из них гниют тут годами. Если бы не анонимный звонок, весь этот ужас мог остаться в тайне, - Клауз стянул перчатки. - Всё, хватит... Пойдём отсюда... - он прикрыл рот. - Пускай этим местом занимаются криминалисты: им тут предстоит творческая работа. А нам нужно допросить пострадавшего. Возможно, он уже созрел для беседы.

* * *

Теперь детективы находились внутри кареты скорой помощи. Из-за кадра доносились возбуждённые голоса. Изредка повизгивала сирена. Оператор навёл камеру на сидящего напротив человека - тот походил на мумию; почти полностью забинтованный. Лишь два заплывших синяками глаза смотрели в пустоту, а со рта свисала пластмассовая трубка. Пострадавший не шевелился. Рядом, на штативе, висела капельница. Время от времени суетливый шум снаружи прерывался писком аппарата жизнеобеспечения.

- Здравствуйте, – оператор положил камеру на раскладной столик. – Моё имя - Роберт Клауз, я детектив губернии Бускеруд. А это мой ассистент, Кен Штайнер. Я понимаю, состояние у вас тяжёлое, но нам нужно задать несколько вопросов. Кивните, если слышите меня.

Пострадавший склонил голову и почти беззвучно пробормотал что-то под нос. Дыхание его напоминало хрип больного ангиной. Клауз выложил на столик блокнот и открыл его:

- Итак, приступим. Как вас зовут?

- Фрост... Фрост Фальстрём... - просипел забинтованный.

- Мистер Фальстрём, расскажите: как вы оказались здесь в столь поздний час?

- Я направлялся домой... из командировки... - Фрост застонал; один только его голос выдавал, с каким усилием он сдерживает боль. – Плановый выезд к клиенту... прививка для питбуля...

- С вами был кто-нибудь? Вы ехали один?

Фрост впился взглядом в камеру и замер, как статуя.

- Мистер Фальстрём... - Клауз постучал ручкой по столу. - Мистер Фальстрём, вы слышите меня?

Штайнер наклонился к пострадавшему и пощёлкал у того перед лицом пальцами. Фрост словно очухался. Поочередно взглянув на