Да-да, Rocket 2 меня достала, если честно. И я рад, что она после взлета взорвалась, устроив в ночном небе фейерверк. Ночные запуски тем и хороши, что зрелищны. Мы еще лучше всё в этом плане отработаем к первому запуску Rocket 3.

Кемп вешает трубку.

КЕМП: Все только и говорят: «Что случилось? Почему трансляция прервалась?»

Раздается звонок в дверь.

КЕМП: Чего им всем от меня нужно-то? Почему ко мне вечно ломятся? Что это, доставка какая-то? Так я ничего не заказывал!

На пороге, однако, появляется кто-то из сотрудников.

СОТРУДНИК: Может кто-то дать свидетельские показания? Нам нужно их прямо сейчас зафиксировать. Просто в паре слов всё, что видели. Без лишних объяснений. Что именно делали, что случилось. На случай, если потребуют.

КЕМП: Это из-за аномалии, да?

СОТРУДНИК: Ага.

После того как все наконец оставили его в покое, Кемп, поразмыслив несколько минут и всесторонне оценив ситуацию, обернулся ко мне и объяснил мне свою философию обсуждения неудачных запусков и отношения к ним.

«Мы сразу предупредили инвесторов, чтобы планировали, закладываясь на неудачные запуски, – сказал он. – Побуждать нас к успеху можно и нужно, но это не исключает возможности неудач. А дальше, по-моему, всё зависит от того, как это дело преподнести. Если фиксируешься на кадрах крушения и преподносишь его как большую проблему и непредвиденную катастрофу, таким полет и запомнится. Если же сделать акцент на состоявшемся запуске и преподнести его как фантастический успех, таким он и будет».

24

Такая вот работа

Во дворе старого здания «Астры» на Орион-стрит в Аламеде образовался мини-кемпинг из трейлеров. Три-четыре домика на колесах на противоположной от тоннеля испытания двигателей стороне там теперь стояли постоянно. Жили в трейлерах приезжие сотрудники без семей, сочтя за благо не тратиться на безумно дорогое в окрестностях Залива съемное жилье. «Астра» платы за парковку трейлеров на своей территории с них не брала, тем паче что имела благодаря им бесплатную круглосуточную охрану старого комплекса.

Не самый живописный вышел кемпинг. Трейлеры стояли в ряд на гравии у забора с колючей проволокой, по соседству с грузовыми контейнерами, газовыми баллонами, емкостями с топливом и штабелями всяких железяк. Иногда в считаных метрах от трейлеров стояла выкаченная во двор для огневых испытаний ракета, и тогда клубы дыма окутывали сотрясающиеся от оглушительного рева трейлеры.

Трейлерные отличались совершенно особым настроем. Это были ушлые механики с богатым опытом постройки испытательных стендов, мобильных пусковых установок и прочих металлоконструкций. Они были склонны с изрядным цинизмом говорить о космическом бизнесе, особенно по вечерам под пиво. Самыми яркими обитателями дворового кемпинга были, пожалуй, Лес Мартин и Мэтью Фланаган.

Мартин был родом из Техаса. Первый его ребенок родился, когда ему самому было шестнадцать лет, а в восемнадцать он записался в морскую пехоту, где был определен в противотанковый взвод. Через четыре с половиной года, выйдя на гражданку, Мартин поступил в Технический колледж штата Техас в Уэйко, где изучал электронику. После колледжа он несколько лет отработал в полупроводниковой промышленности, а затем обвал бизнеса на производстве микросхем оставил его безработным.

В 2008 году друг Мартина увидел на рекламном щите объявление о приеме на работу специалистов их профиля в некую компанию SpaceX в Макгрегоре, Техас. Ракетно-космическая компания в Техасе? Звучало глупой шуткой, но Мартин решил попытать счастья и поработать там с полгодика, пока не подвернется что-нибудь посерьезнее. В SpaceX он занимался электроникой систем испытания ракет, и оказалось, что это у него ловко получается. Через три года он перешел в Virgin Galactic в Мохаве, Калифорния, а затем вернулся в Техас, найдя там работу в Остине – в Firefly Space Systems. Так что в «Астру» выходец из морской пехоты пришел, будучи уже настоящим гуру ракетных испытаний.

Что до Фланагана, то он вырос в Виргинии и окончил Университет штата Монтана по специальностям «машиностроение» и «гражданское строительство». Поработав на производстве, он затем год провел в Firefly Space Systems в Остине, а затем еще некоторое время в стартапе, пытавшемся создать собственную версию скоростной транспортной системы наподобие Hyperloop Илона Маска, – и в итоге также очутился в «Астре».

Иногда Мартин разругивался с Крисом Кемпом так, что бросал работу в «Астре» и на недели, а то и на месяцы возвращался к семье в Техас. Это всякий раз давало Фланагану возможность заступить на его место и проявить себя в проектах постройки инфраструктуры для стендовых и летных испытаний. Фланаган был легким на подъем, работящим парнем, который с готовностью мотался туда-сюда между Аламедой и Кадьяком и терпеливо сносил бесконечные задержки запусков первых ракет компании.

Девятого декабря 2018 года я принял приглашения Мартина и Фланагана как следует отвиснуть с ними за компанию в их фургоне. Мы посмотрели игру «Далласских ковбоев», за которых топит Мартин, против «Филадельфийских орлов». Фланаган лишь на днях вернулся с Аляски после второй попытки запуска «Астры». В отличие от закоренелых фанатиков ракетостроения, коих в «Астре» хватало, эти двое особых романтических чувств к ракетам не питали, а смотрели на то, чем занимаются, как на обычную работу по найму.

МАРТИН: Знаешь, чувак, я вообще-то трансляции чужих ракетных запусков не смотрю. Нет ничего скучнее. Меня беспокоит только собственная ракета – и всё. У меня времени нет переживать за ракеты других компаний. Это для меня не хобби. И не первая любовь. И ракеты SpaceX меня занимали ровно до того дня, когда я сбыл с рук по рыночной цене свои льготные акции SpaceX, после чего мне стали глубоко до лампочки их ракеты. Я это к тому, что, скажем, уродись я на фут выше ростом, я бы лучше играл сегодня в футбол за наших «Ковбоев». Но… раз я за свой рост не отвечаю, то и занимаюсь тем, на что сгодился.

ФЛАНАГАН: Я со школы мечтал попасть в аэрокосмическую промышленность. А теперь мечтаю из нее свалить, только не знаю как. Да не, нормально всё. То есть всё тут у нас даже очень круто.

МАРТИН: Проблема в нашем деле в том, что вакансии есть только тут, на Западном побережье, – или ты не знал? А я