Боги. Ее кровь взрывается у меня на языке, и ее вкус проникает прямо в мой член. Она такая сладкая на вкус, и темная сторона меня хочет, чтобы она продолжала лгать, хотя бы для того, чтобы продолжать оставлять на ней мои метки, прежде чем я залечу их мазью. Лизать каждую отметину, которую я оставляю, и чувствовать, как ее кровь течет по моему телу.

— Дрейвен… — шепчет она, и шок исчезает с ее лица, когда ее глаза расширяются от разгорающейся в ней похоти. Она перенесла столько боли и издевательств, что ей нужно увидеть, как боль можно превратить в удовольствие, и у меня такое чувство, что ей понадобится легкий укол, прежде чем ее тело воспылает желанием.

— Ты должна мне правду, — говорю я ей, ожидая, пока она уберет одну из стен, которые она воздвигла, блокируя свое сердце. Ее душу.

Она смиренно вздыхает.

— Мне снятся кошмары. — Она пристально смотрит на меня, когда я вижу, как она перебирает свои мысли, но больше ничего не говорит. Я знаю, что это правда, потому что я каким-то образом побывал в одном из ее кошмаров.

Позволяя лезвию путешествовать по выпуклостям ее груди, я думаю о своей следующей правде.

— Мой отец отправился ко Двору Пепла и не вернулся.

Она резко втягивает воздух, но молчит. Зная, что игра работает не так. Я вижу осознание на ее лице, когда она сопоставляет моменты из разговора на крыше, когда я сказал Финну, куда нам нужно идти. Но, как хорошая девочка, она следует правилам и держит свои мысли при себе прямо сейчас.

— Призрак преследует меня в моих кошмарах и… — Она делает паузу, чтобы сделать дрожащий, глубокий вдох. — В них он может причинить мне боль.

Более сильная волна гнева обрушивается на меня, угрожая разрушить последнюю стену, удерживающую меня от того, чтобы удержать ее. Чтобы гарантировать ее защиту, пока я выслеживаю ее отца, а теперь и другого монстра, который причиняет ей вред. Должно быть, это тот мужчина, которого я слышал в ее сне, тот, кто вонзил клинок ей в грудь, прежде чем она превратилась в то, на что, как я представляю, похожа сама смерть, и разрушила все.

Теперь моя очередь поделиться правдой, поскольку я продолжаю чувственный танец стали на ее кремовой коже.

— В первый раз, когда ты пришла сюда, я был втянут в один из твоих кошмаров. Я был на крыше и услышал крик, который привел меня к тебе. — Я хмурю брови, вспоминая тот момент. — В ту секунду, когда я прикоснулся к тебе, меня затянуло в твой сон.

Ее глаза танцуют взад и вперед между моими, ища ложь. Но она ничего не находит. Я продолжаю нежно водить лезвием по ее коже, ожидая ее правды. Но проходят минуты, и ничего. Я провожу острым краем по ее бедру и наблюдаю, как стекает кровь, когда я нажимаю, чтобы разрезать ее выше кусочка кружева.

Я слышу, как она резко втягивает воздух, за которым следует тихий стон, когда я провожу языком по всему порезу. Она зачарованно наблюдает, как я поднимаю на нее глаза. Я медленно сажусь обратно и подношу лезвие, скользкое от ее крови, к ее рту.

— Тебе потребовалось слишком много времени, чтобы поделиться правдой, маленький демон. Теперь попробуй, какая ты сладкая.

Без колебаний она раскрывается, когда я кладу лезвие между ее губами. Она проводит языком по кончику, прежде чем расплющить его и дочиста облизать.

— Хорошая, девочка, — хвалю я. Мой полностью возбужденный член подергивается от того, как ее глаза закатываются, когда она пробует ее кровь, слизывая каждую каплю со своего кинжала. Хриплое рычание вырывается из моей груди, когда она мычит от удовольствия, проводя лезвием между своими греховными губами, которые теперь окрашены в красный цвет. Жар пробегает к основанию моего позвоночника от потребности прикоснуться к ее губам своими. Но она все еще должна мне правду.

— Правду, маленький демон, — требую я строгим голосом. — Ту, которую я хочу знать. — Я бросаю на нее намеренный взгляд. Я хочу правду, которую она ранее прикрыла ложью. Ту, от которой она отмахнулась как от ничего.

Она облизывает губы, пока ее язык смывает остатки крови, которая задержалась на них. Ее грудь вздымается от быстрых коротких вдохов.

— Во мне есть тьма, которая молит о том, чтобы ее освободили, обещая забрать всю боль, — шепчет она.

Я продолжаю скользить лезвием по ее телу, чтобы удержать ее сосредоточенной на ощущении, когда вижу нерешительность в ее глазах, ее рот приоткрывается, чтобы сказать больше.

— Иногда я погружаюсь в нее, позволяя холоду ее захвата ворваться внутрь и смыть боль.

Она закрывает глаза, чтобы спрятаться от собственной правды, но я, блядь, этого не допущу. Я завожу руку ей за голову, хватаю за волосы и заставляю поднять ее голову к себе.

— Посмотри на меня, — рычу я. В тот момент, когда ее глаза открываются, густой туман, клубящийся в них, снова обрушивается на меня, затуманивая все мои мысли. — Не смей прятаться, маленький демон. Когда ты почувствуешь, что падаешь, я буду твоими крыльями, которые помогут тебе взлететь. — Ее губы приоткрываются в ответ на мое обещание, и Боги, я больше не могу ждать.

Я провожу лезвием под ее ключицей и разрезаю ровно настолько, чтобы увидеть, как вытекает ее сладкий яд. Я размазываю ее по лезвию и снова подношу к ее губам, только на этот раз я рисую ее на ее губах, прежде чем швырнуть кинжал на пол и прижаться своим ртом к ее рту. Я проглатываю ее вздох, когда она прижимается своим ртом к моему.

Вкус ее крови на ее губах вызывает привыкание, и я стону от удовольствия, облизывая их дочиста. Я зажимаю ее нижнюю губу зубами, наслаждаясь звуком ее хныканья от легкого укола. Свободной рукой я хватаю ее за грудь и перекатываю ее сосок через кружевной материал, продолжая пожирать ее рот. Она такая же нуждающаяся, как и я, из-за того, как наши языки переплетаются, а зубы стукаются от нетерпения.

Я заставляю себя оторваться от ее рта и начинаю покусывать вдоль ее челюсти и вниз по шее, тщательно избегая вивернового железа, сжатого вокруг ее тонкого горла. Я высвобождаю свою руку из-за ее головы, чтобы обеими руками снять с нее лифчик черного цвета через голову. Выпуклости ее грудей и затвердевшие бутоны роз умоляют, чтобы к ним прикоснулись. Я впиваюсь зубами в один из них, и она взвизгивает, хватая