моей щеке. — Ты видел меня, Дрейвен. Каждую сломанную часть меня. Ты хочешь другой правды?! — Ее голос повышается. — Ты единственный, кто видел мои шрамы, даже Кора не знает о том, что делал мой отец.

Шок бьет меня по лицу от того, что я все это время знал ее самую скрытую правду.

— Ты не выглядел так, будто испытываешь ко мне отвращение, или сказал мне прикрыться.

Маленькая слезинка скатывается в уголке ее глаза, когда внутри начинают собираться грозовые тучи.

— Нет, вместо этого ты заставил меня впервые в жизни что-то почувствовать, пытаясь поцелуем прогнать мою боль. Так что не отказывайся от меня сейчас, потому что я хочу этого. Даже если это только на сегодня. Пожалуйста, дай мне это.

Зверь внутри меня становится диким при мысли о том, что я буду первым, кто предъявит на нее права всеми способами, пометив ее как мою. Мне придется разобраться с этими мыслями позже, потому что после сегодняшней ночи она не будет моей, и мне придется ее отпустить.

Я наклоняюсь к ней и приближаю свой рот всего на волосок от ее рта, едва касаясь.

— Мне нравится, когда ты умоляешь, маленький демон.

Ее глаза загораются, когда я прижимаюсь своим ртом к ее.

Теперь пути назад нет.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Эмма

Ох, боги.

Внутри меня все загорается, когда он неистово целует меня, не сдерживаясь.

Я вскрикиваю у него во рту, когда он перекатывает мой сосок между пальцами. Жгучее удовольствие, которое окутывает жаром глубоко внутри.

Игра в правду была освобождением, возможностью поделиться с ним своими демонами и признаться в словах, которые я боялась озвучить. Я не лгала, когда говорила, что хочу его. В последний раз, когда он спросил меня, могу ли я доверять ему, я сказала, что ни за что, но теперь мои взгляды изменились. Я поняла это в тот момент, когда позволила ему использовать свой кинжал против меня, доверив ему пометить мое тело, когда мой отец был единственным, кто оставил свое безумное клеймо.

Осознание этого шокирует меня до глубины души, но это также заставляет меня на этот раз почувствовать себя в безопасности. Нервы напряглись, когда я ожидала боли от лезвия. Боли, подобной той, которой наградил меня мой отец, но Дрейвен… он заставил меня увидеть, как боль может стать приятной. Он заставил меня увидеть, что не всякая боль оставит меня обессиленной на полу, когда он поднял меня, зализывая рану.

Мой разум отключается, когда я чувствую, как его рука скользит вниз по моему телу между нами, достигая моего центра, когда его пальцы начинают кружить по моему клитору. Мои бедра немедленно вздрагивают от интенсивного ощущения, которое пронзает меня, умоляя об освобождении, которое, я знаю, он может мне дать.

Он продолжает целовать меня, когда его рука опускается ниже, нащупывая мое влажное отверстие, когда он опускает палец между моих складочек.

— С тебя капает, — рычит он мне в рот, медленно вводя палец в меня. — Черт, ты такая тугая, маленький демон.

Мое дыхание сбивается, когда он начинает двигать пальцем внутрь и наружу. Жар его тела, который переполнял меня, уходит, и по моей коже пробегает холод, но затем он хватает меня за бедра. В одно мгновение он раздвигает их с голодным выражением на лице и опускается вниз. Его язык кружит вокруг моего чувствительного бутона, когда он снова погружает палец внутрь, начиная неторопливый темп своих движений.

Я опускаю руки к его голове и хватаюсь за его чернильные пряди, чувствуя, как быстро нарастает мой оргазм, все туже сворачиваясь с каждым толчком его пальца и движением языка. В тот момент, когда он набирает темп и прикусывает мой клитор, я взрываюсь. Я издаю крик освобождения, сжимаясь вокруг его пальца и разгоняя волны удовольствия вместе с его языком. Не останавливаясь, пока она полностью не исчезнет.

Он снова садится на колени и подносит палец ко рту, высасывая мою эссенцию.

Я прикусываю губу, видя собственнический взгляд в его глазах, когда он фокусирует его на мне, в то время как он стоит на коленях, обнаженный передо мной. Весь грех и мускулы слились воедино.

— Теперь ты готова, — говорит он решительно, взбираясь обратно по моему телу. Я знаю, что мои полуприкрытые глаза полны похоти, когда мое тело чувствует себя насытившимся, но в тот момент, когда я чувствую, как его твердая длина касается моего набухшего клитора, я чувствую, как искра тепла снова пронзает мою сердцевину. Он прав, я готова к большему, поскольку мое тело умоляет его наполнить меня.

Он нежно прижимается своими губами к моим, но достаточно скоро начинает целовать меня глубоко, как будто это будет наш последний поцелуй. Этот поцелуй медленно заставляет мое черное сердце наливаться кровью, пока он не торопится, как будто запечатлевает этот момент в своей памяти.

На наших душах навсегда запечатлен этот момент.

Он проводит своим членом по моему клитору, когда начинает тереться взад-вперед, посылая мурашки по моему позвоночнику.

Он прерывает поцелуй, пристально глядя мне в глаза.

— Не своди с меня глаз, маленький демон. Я хочу наблюдать за тобой, когда я вхожу в тебя. Я хочу видеть твое лицо, когда мой член впервые заполнит тебя, отмечая эту киску как мою. — Его хриплый голос превращается в рычание в конце, когда его крылья расправляются, а серебро в его глазах становится ослепительным. Зверь в нем берет вверх.

Я не спускаю с него глаз, но прежде чем он убирает руку, я опускаю свою между нами и хватаюсь за его член. Обхватываю его пальцами так сильно, как только могу, чувствуя его гладкость. Его ноздри раздуваются, и горячее шипение вырывается между его зубами, когда я сжимаю его сильнее, двигая рукой в замедленной съемке, как он делал мгновение назад.

Но моя киска становится еще влажнее от ощущения его твердости, и я слишком отчаянно хочу, чтобы он был внутри меня, когда я направляю кончик его члена к своему входу.

Этого никогда не должно было случиться, и я знаю, что Дрейвен никогда не будет моим, но в этот момент я хочу притвориться. Притвориться, что в моей жизни нет беспорядка, и что мы просто двое влюбленных, которые хотят сбежать от мира вместе.

Он вводит головку своего члена на пару дюймов в мою ноющую сердцевину и делает паузу, пока мы не отрываем друг от друга глаз. Я чувствую, как он продвигается еще на дюйм глубже, и я вздрагиваю, когда чувствую,