– Не знаю. Я не занимаюсь литературой.

– Но что-то же вы читаете?

– Нет. Я не читаю даже.

– Может, литература вообще кончилась?

– Не знаю. Меня это не интересует.

– А с писателями вы поддерживаете отношения?

– Я не поддерживаю отношения с писателями, я никогда и не поддерживал. Интересны слесари, убийцы, заключенные, эмигранты, молодые национал-большевики, кто угодно, но писатели – абсолютно неинтересны. О чем с ними говорить? О чем? Большинство из них – люди крайне старомодные, классического такого воспитания, млеющие при слове «Пушкин» или «Марина Цветаева». Они как сектанты. Писатели – они какие-то мелкие. Меня даже раздражает само это слово – «писатель».

– Давайте о приятном. Ваши книги из новых – «Книга воды», «Священные монстры» – я читал с удовольствием.

– Это книги интеллектуала. Это взгляд на что-то, а не какие-нибудь выдуманные истории. Это как бы из другой категории совершенно.

– Из другой… Вот вы пишете, а – не писатель. Кто же вы? Как вы себя позиционируете?

– Я – человек, который смотрит на мир и что-то думает. Я скорее согласен называться, как бы высокопарно это ни звучало, просто человеком мыслящим, мыслителем.

– Типа гомо сапиенс.

– Но не интеллигент ни в коем случае! Я – интеллектуал. Потому что я использую именно это вот оружие – интеллект. Родился я не интеллектуалом, я им стал. И вот этим званием я горжусь.

– Действительно, мне самому кажется, что интеллигент – это какое-то обидное сейчас слово.

– Не в этом дело. Интеллигенция, в частности российская, – это именно классовое понятие. А у меня классовых привычек нет и никогда не было. В молодости я работал на харьковских заводах: «Серп и молот», турбинный и прочее. У меня осталась такая рабочая недоверчивость. Я вообще в только 37 лет стал профессиональным писателем.

– Так вы сперва стали писателем, а после перестали им быть?

– Я стал профессиональным писателем в том смысле, что стал зарабатывать на жизнь литературой, изданием книг. И сейчас зарабатываю. В этом смысле можно сказать, что я литератор, как Ленин писал в анкетах, что он журналист.

Политика

– Название вашей партии навевает мысли о преступных тоталитарных режимах.

– На самом деле национал-большевизм – это как раз как противовес тоталитарному режиму. Это попытка слияния идей национальной справедливости и идей социальной справедливости. Впервые этот термин появился в 18-м году, почти одновременно в России и Германии. Руководителем первой национал-большевистской партии был Эрнст Никиш. Позднее, при Гитлере, он сидел в тюрьме. Лидером русского национал-большевизма был профессор Устрялов. Он вернулся в Россию из эмиграции, из Харбина, и в 37-м году сгинул чисто. Устрялов в свое время переписывался со Сталиным, письма сохранились. Еще можно прочесть отличную книгу Огузкова – «Национал-большевизм». Мы взяли это название для партии еще в 93-м году. Если бы, конечно, мы делали партию сегодня или даже несколько лет назад, то уже мы бы не выбрали бы такое название. Я говорил об этом, и неоднократно. Но сейчас нет смысла его менять, поскольку уже столько наработано под этим названием. Около шестидесяти человек сидели или сидят в тюрьмах под этим флагом красным – с черным серпом и молотом. Бессмысленно менять… Я всегда чувствовал такие вещи – что такое бренд. Любой бизнесмен понимает, что менять название преуспевающей фирмы – это достаточно глупо.

– Эдуард, вот я изучал вашу книгу под названием «Моя политическая биография». Но, видимо, изучал не очень внимательно. Я толком не понял, какая ваша политическая задача. Вы с вашей партией и вашей задачей хотите установить какой-то другой строй, новый режим? И какой же? Может, вы мне это сейчас объясните?

– Чтоб это все понять, надо прочитать и другие мои книги: «Дисциплинарный санаторий» (это критика западного типа общества), «Убийство часового», «Другая Россия». В них описан комплекс идей, который в одном интервью, безусловно, не уместится.

– Ну как-то в общих чертах давайте попробуем.

– В общих чертах все очень просто. У нас есть программа партии, есть основные цели и задачи. Их три.

Первое – это безусловное изменение границ Российской Федерации. Поскольку ряд земель, населенных русскими, практически тотально перешли в ведение бывших республик Советского Союза. Это, в частности, города северного Казахстана. До сих пор, несмотря на бегство русских оттуда, они в подавляющем большинстве населены именно русскими! Это места очень богатые. Та же бывшая Восточно-Казахстанская область, где добываются редкие металлы – и вольфрам, и европий, ванадий, и уран, не говоря уже об оловянных и цинковых рудниках. Это русский рудный Алтай, который еще Демидов эксплуатировал, он открыл эти залежи, – и это все должно быть наше. Точно так же и в Уральске (который при Пугачеве назывался Яицким городком) – наши заводы, наши фабрики. На какую-нибудь Алма-Ату не надо зариться, а вот эти русские города надо вернуть. Они входили в состав Омского генерал-губернаторства, и это просто постыдно, что их отдали. Ну и ряд других территорий тоже… Речь идет о Северном Казахстане, о части Донбасса и так далее.

– Вы что же, предлагаете – войной идти на соседей?

– Можно и войной. А можно и договориться: обмен людей на территории, территории на людей… Мы 27 миллионов русских оставили за границей. Это надо исправить. Значит, первое – это изменение границ.

Второе. Необходимо обновление элиты. Сегодняшняя элита состоит из советской номенклатуры. В ней мы находим и таких людей, как наш президент – в прошлом кагэбэшник, затем демократ собчаковского стиля, вице-мэр при Собчаке и так далее. Вот эта элита, состоящая из полутора миллионов человек, – она не способна ни на что, она не талантлива, она как чудовищная грибница на теле России. От нее, безусловно, надо избавиться. Всех уволить! Заменить свежими силами, взятыми из народа, из провинциалов, из молодежи, как бы из малых сих. К власти должна прийти черная кость. Восстания Пугачева, Разина – это были именно попытки свержения старых элит. Пугачевское в значительной степени было направлено против германизации России Екатериной. Тогда ведь все генералы, сражавшиеся против Пугачева, за исключением какого-нибудь Бибикова или Суворова, – все были немцы! В этом, возможно, разгадка того, что происходило…

И наконец, третья цель – это передел собственности. В пользу большинства, несомненно.

– То есть опять обобществление? Новая национализация?

– А ничего страшного в этом нет. Приватизация прошла почти не замеченной большинством народа. А теперь надо все поделить справедливо. Поскольку целью любого государства является благо большинства населения, а не пяти или десяти процентов.

– О чем нам и пишет малявы зэк Михаил Ходорковский.

– Ему просто прищемили хвост, вот он и пишет. А до этого он с радостью пользовался этими благами. В случае с Ходорковским государство действует не в интересах большинства населения.