безвыездно. Окруженная свитой генеральских адъютантов, порученцев и просто светских ловеласов, она чувствовала себя на даче лучше, чем в Харбине. В городе она появлялась только в праздники, помпезно обставляя свои выезды. Беспокойство не покидало генерала всю дорогу.

Супруга оказалась вполне здоровой. Несмотря на полдень, она лежала на софе в расстегнутом пеньюаре и просматривала пасхальник. На туалетном столике кучей были свалены ее наряды. Сверху лежал яркий мужской галстук.

Лениво поцеловав Кислицына в подставленный лоб, она заметила его остановившийся на галстуке взгляд.

— Это мистера Свенсона, — пояснила она. — Я ему для безопасности уступила твой кабинет.

— Он здесь? — испуганно спросил Кислицын.

— Здесь, Жорж. И очень тобой недоволен. А нам так нужны, мой Наполеон, его доллары.

— Что ему нужно?

— Пройди в кабинет. Он тебе лучше расскажет.

Да-а, ты знаешь, что русские уже под Берлином, а американская авиация вчера почти уничтожила Токио? — как бы между прочим спросила она.

— Знаю, знаю, мамочка, — рассеянно потрепал ее генерал по пухлой щеке и вышел.

Предусмотрительность супруги нравилась и беспокоила Кислицына. Он боялся, что неопытность в служебных интригах может погубить ее и навлечь гнев японцев на него.

Свенсона он застал за просмотром своих бумаг. При его входе полковник быстро встал и любезно раскланялся.

— Простите, ваше высокопревосходительство, что в такую скверную погоду потревожили вашу старость, — с тонкой иронией извинился он. — Но война не щадит даже покоя великих полководцев.

— Что вам угодно, полковник? — сухо спросил Кислицын, опускаясь в кресло, не поздоровавшись.

Он чувствовал раздражение и цепкий взгляд полковника. Раздражение готово было разразиться бурей, но взгляд отрезвлял сознание, напоминая, что Кислицын у него в руках.

— Я до сих пор не имею сведений, производилась ли переброска войск Квантунской армии после денонсации пакта? — медленно закуривая и любуясь догорающей спичкой, проговорил Свенсон.

— Через князя Долгополова я отвечал вам, что нет.

— Почему капитан Маедо утверждает, что переброска должна состояться?

— М… Маедо?! — крайне удивился Кислицын. — По распоряжению генерального штаба на остров Таракан подлежало отправке из Центрального Китая шесть дивизий, но после поездки генерала Ямада в Токио господин Умедзу отложил этот маневр.

— Почему?

— Точно его замысел неизвестен, но предполагается, что эти соединения в ближайшие месяцы будут переброшены к границам России.

— Вы уверены в этом?

— Полковник, вы военный? — раздраженно начал Кислицын.

— Необходимо уточнить, — перебил его Свенсон.

— Сейчас возможность исключена.

— Ваш агент в штабе Ямада провалился? — обеспокоился Свенсон.

— Нет! Но связного к нему я сейчас послать не могу, — пояснил Кислицын.

— Военная миссия каждый вторник направляет генерала Карцева в Чанчунь. Поручите ему…

— Генерал Карцев назначен снова ко мне начальником штаба, — недовольно отозвался главком. — Генерал Янагита от его услуг отказался.

— О-о! Какие причины? — не на шутку встревожился полковник.

— У него вышел неблаговидный скандал с прибывшим на днях из Токио майором Танака.

— Зачем он сделал скандал? — успокаиваясь, поинтересовался Свенсон.

— Из-за дочери, кажется.

— Да-а, — задумываясь, выдохнул полковник. — А почему вам не съездить в штаб Квантунской армии?

— На это необходимы причины и разрешение начальника военной миссии генерала Янагита, — возразил Кислицын.

Они долго молчали.

— Вам полковник Хасимото поручал разработать план крупной разведывательной операции, — заговорил Свенсон. — Вы план давали на утверждение?

— Я пока ничего не решил! — уклончиво проговорил Кислицын.

— О-о! Это есть хорошо! — довольно воскликнул Свенсон. — Я вам подскажу. — Он достал из внутреннего кармана вчетверо сложенный лист. — В этом списке семьдесят две фамилии. Это общественные и политические деятели, командующие армиями и командование Дальневосточным фронтом. Вы предложите генералу Янагита крупную акцию: в течение короткого времени уничтожить советских работников. Эго обезглавит не только Дальневосточную армию, но и деморализует управление Дальним Востоком…

По мере его слов глаза Кислицына загорались, лицо вытягивалось. Генерала поразил план Свенсона. Не потому, что он был прост, а потому, что выполним. В течение месяца на ту сторону можно заслать несколько сот террористов. По сигналу обезглавливается армия, управление. Квантунская армия легко преодолевает сопротивление парализованных, оставленных без руководства войск.

Кислицын слушал полковника, затая дыхание. Этот одержимый, честолюбивый старик видел себя уже в ореоле славы. От возбуждения у генерала приотвисла нижняя челюсть, лицо побагровело, взгляд прилип к Свенсону,

Выслушав генерала Кислицына, полковник Хасимото счел возможным доложить о нем генералу Ямада. Предложенная белогвардейским главкомом операция выходила за рамки обычной разведывательной или диверсионной акции.

Узнав в адъютантской части, что главнокомандующий в штабе не; будет, Хасимото отправился к нему на квартиру.

Барон Ямада встретил полковника приветливо, выслушал его и, приказав адъютанту вызвать Кислицына, поздравил Хасимото с производством в чин генерал-майора. Полковник был приятно польщен вниманием.

В гостиной, куда они прошли, были генерал Икеда и принц Такеда. Икеда недавно возвратился из Токио и сейчас рассказывал о том, что ему удалось узнать в генеральном штабе.

— В конце прошлого месяца командование применило новое оружие: баллоны с грузом взрывчатки. Они поднялись в стратосферу и перелетели Тихий океан.

— Результаты? — спросил Ямада.

Генерал Икеда долго молчал. Казалось, что он не решается ответить на этот вопрос.

— Баллоны опустились в Америке, в штате Монтана, и в Западной Канаде. Причиненный ущерб не оправдал надежд. Не смог и флот нанести противнику решающего удара в юго-западной части Тихого океана, — сетовал Икеда, рассматривая узор на ножнах сабли. — Американцы выдвинули тысяча четыреста кораблей и высадили десант на западном побережье острова Окинава…

«Это уже в водах империи! — тревожно подумал Хасимото. — В тысяче километрах от столицы…»

— Генерал Умедзу просил передать, — обратился Икеда к барону Ямада, — что не исключена возможность перевода августейшей резиденции и штаб-квартиру в Маньчжурию.

Это сообщение очень обеспокоило барона. Он даже слегка побледнел. Мог ли он предполагать, что его войска когда-либо превратятся в лейб-гвардию его величества! Но сейчас же другая мысль, тревожная, скользнула в сознании: «Но это значит — империя неминуемо обречена!..»

Беседу прервал появившийся адъютант.

— Генерал Кислицын! — доложил он.

— Впусти! — приказал Ямада, переглянувшись с Икеда.

Кислицын быстро прошел к столу. Развязав теку, он извлек карту и расстелил ее прямо на ковре около Ямада. Торопясь, чтобы его не прервали, Кислицын, скороговоркой докладывал, в какие пункты и сколько он направит террористов, какое время им потребуется на подготовку акции, и кто будет убит.

— В первых числах июня ваша армия может, безусловно, нанести решающий удар. Германская армия перегруппировывается, наносит удар на Москву и развивает его вглубь Сибири. Через полтора-два месяца русские вынуждены будут признать себя побежденными, — довольно заключил. Кислицын, смахивая большим клетчатым платком пот с лица.

Пока Кислицын ползал по карте, обрюзгшие щеки, выпуклые глаза, глухой голос — все в нем напоминало барону старого бульдога и главнокомандующего это занимало, но сейчас, когда тот